Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

Находившаяся в паре с Капэром собака оскалила клыки. Вдруг она вцепилась в ногу Алитета и вырвала кусок камусовых штанов. Прыжком Алитет отскочил в сторону и, оглядев разорванные штаны, прошел к нарте. Он взял винчестер и в упор застрелил эту собаку.

Небо заиграло светом. Песчаная Река*, проходящая поперек неба, ярко заблистала. Алитет присел на нарту.

_______________

* Млечный Путь.

- Я человек солнечного владыки. Меня знают люди всего побережья. Меня знают все чаучу. Я в большой дружбе с самим американом Чарли, - вслух размышлял Алитет, рассматривая небесные огни.

Насторожившиеся собаки, приняв его голос за знак "трогать", рванули нарту, но тормоз не дал сдвинуть ее. Собаки оглянулись. Алитет глубже забил остол в снег и, глядя на небо, продолжал размышлять вслух:

- Должно быть, меня знают и жители вселенной - верхний народ. - Он на мгновение задумался. Вот совсем ярко горит Куча Зайцев*. Там звезда Воткнутый Кол**. А это звезды, катающиеся с горы. Вон Прозрачные Ребра***. А Великаны, делающие ветер, где они?

_______________

* Кассиопея.

** Полярная звезда.

*** Венера.

От самой макушки неба до Полярной звезды протянулись длинные световые полосы, как моржовые ремни, натянутые от яранги к яранге. Эти полосы то удлинялись до самых Прозрачных Ребер, то разбегались в разные стороны, как пугливое стадо оленей. Самые разные оттенки цветов, каких нет на земле, пробегали по небу. Огненные полосы горели, содрогаясь, и быстро охватили все небо. Переливы света растекались и вниз, и вверх, и вширь. Среди горевших лент сияния даже луна показалась Алитету бледной, завистливой, как старая жена.

Алитет с возбужденным лицом тревожно смотрел в небо. Им овладел суеверный страх. Он переводил взгляд с одного места на другое и думал: "Верхний народ делает большой праздник. Он зажег много костров".

Но небесные огни горели недолго. Они потухли в судорогах, и вскоре на небе по-прежнему засияла луна в окружении ярких звезд. Редко Алитет видел такие большие огни.

Быстро набив трубку, он чиркнул о нарту толстой американской спичкой и закурил.

Дальше путь лежал морем. Тишина. С неба падали звезды. И казалось Алитету, что это "верхние люди" бросают их на землю, как выбрасывают из яранг старые, негодные светильники.

Упряжка, как напуганная птица, понеслась по причудливым торосам, то взбираясь на льдину, то стремительно падая на другую. Алитет привскакивает, бежит рядом, поддерживая нарту. Нарта высоко поднимает нос и, на миг как бы повиснув в воздухе, падает, ударяясь о лед. Она скрипит, но не ломается. Нарта Алитета крепко связана выдержанными ремнями. Такой нарты нет ни у кого на берегу, и так ехать, как едет он, никто из его сородичей не может.

Торосы кончились, и Алитет выехал на ровный морской берег. На берегу он плашмя бросает изо всей силы остол в Капэра, ловко подхватывает его, собака визжит, упряжка несется во весь дух.

Наконец собаки с громким лаем влетели в стойбище Янракенот. В ответ протяжно завыли псы всего стойбища. Нарта остановилась около яранги Каменвата.

Из яранг показались наскоро одетые люди без шапок, в одних меховых чулках, с опущенными рукавами кухлянок. Они окружили нарту Алитета. Подбежал к нарте и Айе. Горькое предчувствие охватило его. На нарте Алитета зачем-то лежал свадебный пыжик. И вдруг он вспомнил свои чернобурки, поверья... Зачем Алитет с пыжиком остановился у яранги Каменвата? Может быть, он остановился здесь проездом? Но зачем же у яранги Каменвата? Или в стойбище нет охотников побогаче этого старика?

Намерение Алитета было ясно всем. И только один Айе искал причину неожиданной, необычной остановки Алитета. Зачем Алитет заехал к Каменвату? Или он не знает, что Айе многие годы считается женихом Тыгрены? Ведь об этом знают все люди побережья.

Как птичка летом в тундре порхает с кочки на кочку, так и эта новость полетела из яранги в ярангу.

В глазах Айе потемнело, и он молча, понурив голову, пошел в своему жилищу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Тыгрена раскинулась на оленьих шкурах и крепко спала, утомленная охотой на нерпу. Ее длинные черные косы рассыпались на шкурах, смешались с оленьей белой шерстью и оттого казались еще черней. Тыгрена спала безмятежным сном. Во сне она улыбалась.

Около Тыгрены, разглядывая ее молодое лицо, сидела на корточках старуха мать. Долго она сидела над ней, пока решилась разбудить ее. Тыгрена открыла глаза и, увидев мать, засмеялась тихо, беззвучно, обнажив ровные белоснежные зубы. Черные глаза светились.

- Сон видела я, - сказала Тыгрена. - Хороший сон. Будто мы живем с Айе в отдельной яранге. Много детей в пологе - не повернуться. Айе говорит мне: "Тыгрена, надо расширить ярангу, надо ехать в горы к оленеводам за шкурами".

И, поднимаясь с постели, Тыгрена звонко расхохоталась.

Вдруг она насторожилась, прислушиваясь к говору, доносившемуся с улицы.

- Почему шумно около нашей яранги?

- Тыгрена, у нашей яранги остановился Алитет. Люди говорят, на его нарте лежит свадебный пыжик. Это неслыханная радость для нас.

- А как же Айе? - с трудом проговорила Тыгрена. - Он мой жених по обещанию с детства. Наступает день, когда мы вместе должны с ним жить. Или люди на побережье забыли об этом? Забыли наш закон? Зачем Алитет, этот старик, привез свой пыжик? Он хитрый и жадный! Он коварный! Айе хотел купить мне ружье за вторую черно-бурую лисицу, но Алитет не велел Чарли Красному Носу дать еще ружье. Я не хочу жить в его поганом жилище. Пусть Айе унесет этот пыжик и бросит его, с грузом в полынью, - резко и непочтительно сказала Тыгрена.

- Дочь моя, непривычно такие слова вселять в мои уши. Беда случится от таких слов, - тяжело вздохнув, проговорила мать.

Тыгрена молча встала. Ей самой стало стыдно за свои слова. Она с жалостью взглянула на мать. Сильно взволнованная, она забыла заплести вторую косу, и половина длинных волос закрыла ей правое плечо. Она отбросила волосы на спину и прошла в угол полога. Повернувшись к матери спиной, она стояла, задумавшись. Сильное, крепкое тело ее, закаленное в мужском охотничьем труде, казалось, состояло из одних мышц.

Отец Каменват состарился, и ей давно пришлось самой ходить на охоту вместе с мужчинами. Но Тыгрена полюбила этот тяжелый мужской труд. В дни удачной охоты она возвращалась довольная, сияющая, радостная. Ее звонкий смех оглашал все стойбище. Она с большим нетерпением ожидала, когда вместе с Айе заживет какой-то новой, счастливой и еще более радостной жизнью. Теперь в голову проникли страшные думы. В глазах словно туман. Тыгрена не слышала, что говорила ей мать.

- Тыгрена, ты слышишь, надо чай приготовить. Возьми вон тот большой чайник.

Тыгрена вздрогнула, подошла к жирнику и палочкой стала разводить большой огонь. Она искоса и недовольно посматривала на мать, которая расстилала лучшие оленьи шкуры для богатого гостя.