Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

Внутри на длинных моржовых ремнях в пять рядов, парами и четверками, висели белые песцы, красные лисы, сиводушки и полярные волки - всего около тысячи хвостов. В одном углу лежали аккуратно сложенные выделанные шкуры белых медведей. Другой угол заполняла гора моржовых бивней и пластин китового уса.

Алитет любил заходить в склад. Он каждый раз тщательно осматривал шкурки, встряхивая их за хвосты. Такого большого количества пушнины у Алитета никогда еще не было! Чарли помог ему стать настоящим торговым человеком. Глаза Алитета светились жадным звериным блеском, когда ему приходили в голову мысли о большом торге, который он поведет в это лето.

И сегодня Алитет заходил в склад уже несколько раз, и всегда опытным глазом он обнаруживал какой-нибудь недостаток: то песцы не так висели к свету, то лисы казались недостаточно обезжиренными, то нужно было проветрить еще раз медвежьи шкуры. Из склада раздавался его повелительный голос, и на зов опрометью вбегал Туматуге.

Он быстро снимал шкуру и здесь же начинал тереть мездру ржаной мукой, сдирая остатки жира, - он и не подозревал, что из этой муки делается хлеб.

Торговый склад еще больше поднял значение Алитета в глазах охотников всей округи. И лишь Ваамчо да старик Вааль недружелюбно относились к этой вновь появившейся в их стойбище постройке.

В склад вошла Аттенеут, молодая женщина, третья жена Алитета, родная сестра первой жены Наргинаут. Алитет привез ее совсем недавно. Он отнял ее у Кайно, не оставив ему даже плохой собаки.

- Туматуге, поучи Аттенеут обрабатывать шкурки. Ей негде было научиться такой работе. Ее муж Кайно - дрянной охотник, она редко держала в руках песца.

Сделав еще кое-какие распоряжения, Алитет с важностью вышел из склада и медленным, размеренным шагом направился к вышке, стоящей на холме.

С этой вышки Алитет обычно следил за проходившими стадами моржей и разглядывал все, что делалось на море. Столб вышки, найденный на берегу, по-видимому, когда-то служил мачтой на старинном фрегате. У основания мачты был искусно вырезан бюст вельможи времен Екатерины Второй в отлично сделанном парике.

Теперь мачта стояла на берегу, вкопанная в землю; из травы выглядывала голова вельможи. Набитые на мачту планки лесенкой вели на марс*.

_______________

* Небольшая площадка на мачте.

Алитет взобрался на вышку и, глянув в бинокль, вдруг заорал во весь голос:

- Пароход! Пароход!

Из яранг выбежали люди, залаяли собаки, потревоженные всеобщей суматохой. Люди напряженно всматривались в чистое ото льда море. Алитет слез с вышки, сунул бинокль в руки Туматуге и сказал:

- Полезай, смотри и узнавай, какой пароход!

Туматуге быстро вскарабкался на вышку. Каждому хотелось залезть на нее и посмотреть оттуда, но Алитет никому, кроме Туматуге, не разрешал пользоваться вышкой.

- Алитет! Шхуна идет! Браун идет! - пронзительно закричал Туматуге.

Алитет подбежал к вышке.

- Пароход или шхуна?

- Шхуна, Алитет, с парусами.

- Хорошенько разгляди!

- Эгей! - ответил Туматуге я с еще большим напряжением стал вглядываться в маленькое суденышко, шедшее вдоль берегов. - Это шхуна, Алитет. Мои глаза хорошо видят. Я узнал Брауна. На шхуне две мачты.

- Когда шхуна остановится здесь, - сказал Алитет окружившим его охотникам, - не сметь переправляться на нее. Пусть сами американцы едут к нам на берег. У них есть маленькая лодка.

Распорядившись, Алитет ушел к себе в полог. Он снял меховую рубашку и надел клетчатую, американскую.

- Тыгрена, сбрось меховую одежду, надень матерчатую. Сейчас американы приплывут. Быстро делай суп из оленины. Только с солью, как учил я. Смотри, опять не забудь. Таньги не любит без соли. Круглые таньгины корытца, железные пальцы, ножи - все чтобы было, как у Чарли, на столе. Мясо нажарить без воды, с одним белым таньгинским жиром. Когда таньги начнут есть, мясо не хватай руками, бери железными пальцами...

Вздохнув, Тыгрена кивнула головой. Предстоял тяжелый труд по приготовлению американской еды. Приятней кормить собак грязным мясом.

Каждая из жен Алитета имела свои обязанности. Одна ведала собаками, другая - домашним хозяйством, третья выполняла разные поручения. В последнее время Алитет обучил Тыгрену приготовлению пищи по-американски. Правда, Алитет сам плохо знал, как готовить такую пищу.

Он купил горчицу, перец, лук и другие специи. В хозяйстве появились тарелки, вилки и прочие предметы, которые он видел на столе Чарли.

Конечно, эту таньгинскую пищу никто из семьи, в том числе и сам Алитет, не хотел даже и пробовать. Но бывает же проездом какой-нибудь таньга, вот тогда и следует показать, что Алитет - настоящий американ. В такие дни Тыгрена сбрасывала с себя шкуры и надевала матерчатое платье. Так хотел Алитет, и он с настойчивостью вводил этот новый быт, чуждый даже ему самому.

Алитет притащил ящик, в котором хранились лук, соль, грибы, томат-соус, сушеный картофель, перец, - и кто его знает, какой только еды не было в этом ящике!

"Попробуй сделай из всего этого варево, - думала Тыгрена. - Такую еду собаки не станут есть. И зачем портить хорошую оленину всей этой дрянью, разложенной по коробочкам?"

Тыгрена с брезгливостью посмотрела на таньгинские продукты и зажала нос. Эти продукты неприятно взять и в руки. С отвращением она взяла луковицу и стала резать ее прямо на полу. Вдруг она почувствовала острую боль в глазах, потекли слезы. Она швырнула луковицу в сторону и закрыла глаза, сильно потирая их рукой.

"Зачем портить оленье мясо и класть рядом с ним дурно пахнущий лук? Или эту соль, которая разъедает язык, весь рот и от которой тошнит?"

Тыгрена открыла баночку с перцем и внимательно стала рассматривать этот черный песок. Она набралась храбрости и, решив попробовать эту таньгинскую пищу, насыпала его себе на язык прямо из коробочки. Тыгрена с ужасным криком выбежала на улицу, бросилась на землю и торопливо стала лизать траву очищая язык.

Подошел Алитет.

- Что ты воешь, как волчица? - равнодушно спросил он.

- Таньгинской пищи попробовала, - простонала Тыгрена. - Наверное, я сейчас разорвусь.

- Безумная, это без привычки. Едят же таньги и не разрываются. Привыкнешь и ты. Шхуна скоро подойдет. Иди скорей, делай американскую еду.

Лицо Тыгрены раскраснелось, во рту будто кто-то развел костер. Она поднялась и вернулась в полог.

В котле уже варилось мясо. Как хорошо оно пахло! Это была настоящая еда. А вот теперь надо делать ее американской, портить.

Тыгрена бросила в котел горсть соли, подумала немного и бросила другую, третью горсть. С брезгливостью она тряхнула рукой и вытерла ее о свои торбаза.

Она заглянула в ящик и задумалась. Из какой же коробочки еще положить в котел таньгинской пищи? Постепенно она набросала в котел содержимое всех баночек и коробочек, попробовала варево, сплюнула и сказала: