Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

- Тыгрена, - послышался его голос из сенок, - засвети огонь. Темно здесь.

Светя горящей лучинкой, Тыгрена тревожно спросила:

- Чарли, ты куда?

Алитет взял американский топор с длинной ручкой.

- Ты хочешь Ваамчо убить топором? - спросила Тыгрена.

Не ответив, Алитет скрылся а темноте.

Тыгрена быстро оделась, побежала к яранге Ваамчо, остановилась, но из полога слышалось только сонное дыхание людей.

Тыгрена подумала:

"Его здесь нет. Наверное, Алитет пошел к вельботу".

Она нырнула в полог, ощупью нашла Ваамчо и, растолкав его, тихо сказала:

- Ваамчо, Алитет пошел к вельботу с топором.

Алек проснулась, зажгла огонь. Ваамчо уже сидел на своей постели и быстро надевал торбаз, не попадая в него ногой.

- Иди скажи учителю, - сказала Тыгрена.

Сквозь ночные облака кое-где пробивались звезды. Как большой гранитный валун, из тьмы выступал школьный дом.

Ваамчо бежал мимо школы, прямо к берегу. Алитет сидел верхом на киле вельбота с топором в руках.

Увидев Ваамчо, Алитет вздрогнул, топор вывалился у него из рук и с шумом скатился по днищу вельбота. Ваамчо схватил его за длинную ручку и громко спросил:

- Ты зачем пришел сюда с топором, ночной человек?

Алитет продолжал молча сидеть на вельботе.

Не дождавшись ответа, Ваамчо бросил топор я столкнул Алитета с вельбота. Алитет свалился, тут же поднялся, и они, разделенные вельботом, оказались друг против друга.

- Сколько женщин осталось без мужей, которых ты утопил! - сказал Ваамчо. - Теперь ты хочешь, чтобы они умерли с голоду без вельбота!

- Не вызывай духа умерших, - проговорил Алитет и, помолчав, добавил: - Это крепкий вельбот. Я пришел изрубить его и не мог. Жалко стало. Топор не послушался. Пожалуй, он лучше моего затонувшего... Кружится голова у меня. Отдай топор - и я пойду к себе.

В пологе Алитет долго не мог успокоиться. Задумавшись, он долго сидел, пил чай.

- За свой вельбот я много заплатил американу. Откуда Ваамчо возьмет плату за этот вельбот? - спросил он Тыгрену.

- Говорят, все будут платить. Вся артель.

Алитет криво усмехнулся.

- Не болтай зря. Или у женщин-вдов найдется плата? Или ты не знаешь, что в их ярангах валяются одни гнилые оленьи шкурки? До них таньги не большие охотники, они любят песцовые. Не разузнали об этом еще русские. Пойди к учителю и расскажи ему об этом. Только от меня они могут получить хорошую плату.

- Я не пойду к нему. Язык не послушается говорить с русским, ответила Тыгрена.

- И у меня не послушается, - довольный, согласился Алитет.

- Слух есть: пять зим будут платить за вельбот, понемножку. Шкурками моржа, бивнями, бумажками-рублями.

- Эти русские совсем не понимают толк в песцах. За такой хороший вельбот я много отдал бы песцов! Браун никогда не сменял бы его на одни моржовые шкуры. Он понимает.

Тыгрена, вспомнив Брауна, сказала:

- Наверное, он обманщик, этот Браун. Глаза у него плохие. Пожалуй, не привезет тебе товар. Когда они пили огненную воду, я все время следила за американами. Вот увидишь, обманут они. Не привезут товар.

- Замолчи! - крикнул Алитет. - Ты слишком болтлива стала. Женщине дай только волю, она много наговорит вздора.

Тыгрена замолчала и, повернувшись к жирнику, стала поправлять огонь.

Алитет потянулся на шкурах, тяжко вздохнул и сказал:

- Надо уходить в горы... Глаза здесь устанут смотреть на русских... и на эту артель... Топориков много есть, но без спирта они дешевыми будут... Я сам сделаю спирт.

Тыгрена удивленно смотрела на Алитета. Ей показалось, что он начинает сходить с ума.

- Что ты уставилась на меня, как сова на зайца? - сердито сказал Алитет.

- А ты можешь сделать спирт? - спросила Тыгрена.

- Могу. Надо развести жидкую муку, закрыть ее теплыми шкурами, потом поставить на огонь, и по стволу от винчестера потечет огненная вода. Муки нет. Русский купец больше одного пудовичка не дает мне. Дурной он. Как будто ему совсем не нужны мои песцовые шкурки. Бумажки-рубли давал мне за них.

Наступило утро, а Алитет все думал и думал. Он крикнул Наргинаут:

- Сходи к соседям и обменяй одного песца на один пудовичок муки. У них глаза вылезут от радости, и они обменяют все свои запасы муки. Русский за одного песца дает четыре пудовичка, а я отдаю за один.

Наргинаут ушла. Алитет наелся тюленьего мяса и лег спать. Он спал беспокойно и недолго. Пришла Наргинаут.

- Чарли, муки нет. Один мешочек выменяла у Туматугиной жены, но учитель не велел ей брать твоего песца. И муку взяла она обратно. Учитель сказал: "Поезжайте сами в торговую ярангу, у вас есть собаки". Она послушалась его, Чарли.

- Меркичкин! - выругался Алитет.

Нахмурив лоб, он задумался.

- Тогда пусти слух, что Чарли за один мешочек муки отдает одну собаку, - сказал Алитет. - За двенадцать мешочков отдам целую упряжку собак. Все равно их много. Корм только съедают.

Наргинаут ушла, и слух, пущенный ею, немедленно проник в каждую ярангу.

Ваамчо тут же побежал к учителю. Выслушав новости, Дворкин сказал:

- Пожалуй, Ваамчо, надо завести тебе хорошую упряжку.

- Да, да. Надо, - подтвердил Ваамчо. - Ой, как надо хорошую упряжку! Быстро можно ездить. Только муки у меня четыре мешочка, а нужно двенадцать.

- Хорошо, Ваамчо, я дам тебе восемь мешочков своей муки. Потом ты мне вернешь.

- Да, да. Я верну тебе. Есть у меня песцы и рубли-бумажки. Быстро поеду к Русакову.

- Хорошо, Ваамчо. Покупай у него собак. Это же недорого?

Ваамчо лукаво подмигнул и тихо сказал:

- Совсем даром. Он, наверное, с ума сходит. Русаков за одного песца дает четыре мешочка. А собака стоит пять песцов. У него все хорошие собаки.

- Иди, Ваамчо! Покупай! - твердо сказал Дворкин.

Добежав до своей яранги, Ваамчо оперся о косяк наружной двери и стал разглядывать небо, будто только оно интересовало его.

Посматривая в торосы моря, около своей яранги стоял Алитет.

- Чарли! - не выдержав, вдруг крикнул Ваамчо. - Ты хочешь обменять упряжку на муку?

- Да, - ответил Алитет.

- Правда, у меня и свои собаки есть, но, если ты хочешь, я дам тебе двенадцать мешочков. Только за хороших собак.

Лицо Алитета передернулось, и он крикнул:

- Безумец! Разве когда-нибудь ты видел у меня плохую собаку? Возьмешь упряжку, на которой вернется Гой-Гой.

- На эту упряжку я, пожалуй, сменяю. Я поеду встретить Гой-Гоя.

- Муку сначала принеси.

Ваамчо быстро положил в нарту двенадцать мешочков, запряг своих собак, по пути свалил муку у яранги Алитета и помчался встречать Гой-Гоя.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Все, что творилось на побережье, люди называли новой жизнью. И все это выводило Алитета из терпения. Дома он запретил говорить о новой жизни. Торговля, которой он отдавал всего себя, кончилась. И Алитет растерялся, не зная, что ему делать. Все товары находились только у русских. Не осталось ни одного торгующего американа. И вельбот утонул. И шхуна не пришла. Где взять товары? Эти думы сводили Алитета с ума.