Тихон Семушкин - Чукотка

По моему предложению выбираются три плохо вымытые чайные чашки и ставятся на середину стола. Они у всех на виду, и ребята ждут: что же будет с этими чашками?

- Придется, вероятно, им самим пить из грязных чашек, - говорю я ученикам.

Грязные чашки пододвигаются к дежурным. Молча они берут их. Дежурных смущает не грязь, а самый факт плохой работы.

- Вымойте чашки хоть для себя, - говорю я.

- А мы можем пить и из таких, - заявляет один из дежурных.

- Нет уж, идите на кухню и вымойте их как следует.

Сконфуженные дежурные берут каждый свою чашку и очень неохотно направляются в кухню.

Ручки многих чашек откололись. Все хотят пить чай из чашки с ручкой. Кто же отбивает ручки у чашек? Я попросил виновников поднять руки. Они честно сознались.

- А почему Тает-Хема не подняла руку? Ведь у нее тоже чашка без ручки, - сказал Рультынкеу.

- Ручку отбила не я, - горячо возразила Тает-Хема. - Рультынкеу ударил по ручке ложкой, от этого она отвалилась. Вина не моя, хотя чашка и стояла против меня. Я только плохо караулила чашку. Надо было мне держать ее в руках.

Ребята согласились, что она, пожалуй, в самом деле не виновата.

28 февраля 1929 года.

Сегодня наконец удалось установить таинственное "вредительство". Входя в школу, я заметил группу учеников, стоявших на скамейках вокруг лампы. Они с интересом рассматривали разбитое стекло лампы и вздрагивающее пламя фитиля. В широкой части стекла зияла дырочка. Увидев меня, школьники слезли со скамеек и разошлись.

Ко мне подбежал Лятуге. Он энергично показывал на дырочку в стекле, а потом на учеников. Видно было, что он жаловался на них. Ему надоело ходить и просить новые стекла.

Было совершенно очевидно, что школьники намеренно разбивали ламповые стекла. Все же я склонен думать, что они это делают не из шалости, - они охвачены "духом исследования". Стекло они видят впервые, а как же не узнать все свойства его!"

* * *

Прочитав эту запись учителя, я вызвал школьницу Тает-Хему поговорить с ней о ламповых стеклах.

Выбор пал на нее потому, что она любила поговорить и откровенно рассказывала о всех школьных событиях.

Бойкая девочка, с очень красивым лицом, Тает-Хема была любимицей всей культбазы. Она часто забегала в квартиры сотрудников в надежде получить конфеты или еще какие-либо подарки. Этим ее немного избаловали, но это же обстоятельство сделало ее исключительно общительной с русскими. Она держала себя свободно, без тени смущения, и часто даже шутила. Ей было лет девять, но она была самая развитая и самая большая проказница.

Тает-Хема охотно вошла в учительскую и села на стул, с интересом ожидая вопроса. Каждый раз, когда с ней происходила беседа один на один, она была очень довольна. Тает-Хема знала, что школьники толпятся около двери и с большим нетерпением ожидают ее возвращения. Конечно, ей решать рассказать или не рассказать про разговор. Некоторое время она будет молчать, испытывая их терпение, а потом расскажет подробно, со своими добавлениями.

Тает-Хема с самым серьезным выражением лица сидит и молчит. Она сгорает от любопытства: зачем ее позвали, какой будет разговор?

- Ну, что же ты ничего не спрашиваешь? - говорит она наконец, не в силах совладать со своим любопытством.

- Сейчас, сейчас, Тает-Хема! Вот напишу записку, тогда поговорим.

- Спрашивай же скорей! - нетерпеливо говорит она.

Но я намеренно медлю.

- Расскажи, Тает-Хема: отчего так часто бьются у нас в школе ламповые стекла?

Тает-Хема делает лукавые глаза и смеется.

- Наверно, "келе" делает дырочки в стеклах. Он всегда что-нибудь портит.

На лице у нее появляется таинственное выражение. Она поднимается со стула и, погрозив мне пальцем, шепчет:

- Подожди немножко!

На цыпочках она подбегает к двери и смотрит в замочную скважину.

- Здесь всегда смотрят, - говорит она и вешает на ручку двери свой носовой платок. - Еще смотрят в гвоздевую дырочку.

Тает-Хема долго ищет ее, - с этой стороны ей не приходилось подсматривать.

- Вот, вот она! В нее хорошо видно. Ее надо спичкой заткнуть.

- Зачем же подсматривают, Тает-Хема? Ведь это нехорошо.

- Нет, хорошо. Очень интересно.

- Но ты ведь сейчас все закрыла, чтобы никто не смотрел? Значит, подсматривать нельзя, плохо?

- Зачем им смотреть, когда я сама расскажу потом им. Смотреть надо, когда здесь никого нет наших.

- Подсматривать и подслушивать разговоры вообще нехорошо. Так делают только плохие люди.

Тает-Хема немного смущена и молча садится на краешек стула.

- А дырочки в стеклах делать тоже нехорошо? - спрашивает она и, не дожидаясь ответа, говорит: - Это мальчики делают. Они плюют в ламповое стекло - и там делается дырочка. Таютэгин хорошо плюет сквозь зубы. У других так не получается, у них только трещины.

- Конечно, нехорошо, так же как и ручки у чашек отбивать. Это все равно как если бы я подошел к байдаре и вырезал ножом дырочку в дне.

- Нет, там нельзя. Тогда в байдару польется вода и на ней нельзя будет ездить по морю. Затонуть может.

- Но ведь и лампа коптит, когда в стекле сделана дырочка. А кроме того, у нас скоро стекол не будет. На складе их осталось очень мало. Тогда придется жить в темноте.

- Скоро придет большое солнце, и без лампы всю ночь будет светло, говорит она.

- Нет, Тает-Хема, большого солнца еще долго ждать.

- А кто делает стекла, из чего их делают?

- Ламповые стекла делают русские рабочие.

- О, здесь много русских! Пусть они сделают. Ребята все хотят посмотреть, как делают стекла.

Так неожиданно выяснилась необходимость беседы со всеми учениками о ламповых стеклах, о том, как их делают, где их можно сделать и почему нельзя "устраивать" на них дырочки.

Происшествие было исчерпано. Лятуге больше не пришлось ходить на склад за ламповыми стеклами.

Записи учительницы

"15 марта 1929 года.

Почти два с половиной месяца существует наша школа. Дежурства ребята несут превосходно. Работу выполняют довольно аккуратно. Каждый старается заслужить всеобщее одобрение.

В обязанности дежурных входит также и доставка льда с реки на кухню. Лед, нарубленный взрослыми, они с удовольствием подвозят на нарте к школе. Жаль все же, что мы лишены настоящей воды. Наша река промерзла до дна. Из льда или снега вода получается, как говорит доктор, почти дестиллированной [так].

Сегодня произошел необыкновенный случай: ученик Таютэгин и двое его поддежурных не доставили на кухню лед. Воды не хватило. После обеда детям не пришлось пить чай, который они очень любят. Это событие вызвало большое недовольство.

- Вы почему же не привезли лед? Может быть, вам тяжело было? спросила я дежурных.

Все ребята засмеялись, а один из них сказал:

- Таютэгин самый большой мальчик у нас. Он может тащить сразу двух тюленей! Лед так близко от нас находится, что и устать не успеешь.