Герберт Скурла - Александр Гумбольдт

Вальтер Май» [20] May, Walther. Goethe, Humboldt, Darwin, Haeckel, Vier Vortrage. Berlin, 1906. .

И вот Гумбольдт снова в Париже.

«Вчера приехал, наконец, Александр, и с этого момента у меня голова идет кругом», — писала 28 августа 1804 года Каролина фон Гумбольдт мужу, снова вернувшемуся на государственную службу и второй год исполнявшему обязанности дипломатического поверенного прусского короля в Ватикане. Сама Каролина несколько месяцев провела в разъездах, а после неспешных визитов на родину и в Веймар с июня жила в Париже. «Он чудесно выглядит, — продолжала она в этом послании, — и совсем не cuivre [21] Смуглый (о цвете лица) (фр.). , как он нам писал, хотя заметно пополнел. Впечатление непередаваемое: точь-в-точь те же манеры, жесты, мимика и та же светскость, как будто покинул он нас только позавчера… Ему не терпится посетить все страны Европы сразу, хочется быть и здесь, и в Испании, и в Берлине, и у тебя в Риме…»

В письме Каролине от 29 августа 1804 года Вильгельм выражай озабоченность по поводу сумбурных планов младшего брата, о которых ему уже успели рассказать. Александр волен делать все, что ему вздумается, считал Вильгельм, то есть пробыть сначала несколько месяцев в Париже, отправиться в Мадрид или в Рим — это уж как ему заблагорассудится, однако «надолго отодвигать возвращение в Берлин было бы неблагоразумным. Первым делом надо отдать долг отчизне, будь она, по-твоему, даже голой пустыней. Суть моего совета в том, что он должен написать королю и попросить у него отпуск». А еще ранее Вильгельм писал: «Видеть приезд Александра в Париж будет, наверное, отменное удовольствие. На него будут смотреть с безмерным изумлением, как на диковинного зверя, будет много эффектных сцен, и я надеюсь, что у него хватит ума не дожидаться, пока свет к нему охладеет».

Прибытие Гумбольдта вызвало тем большую сенсацию, что европейская общественность уже несколько раз получала «достоверные» вести о его гибели. Летом 1803 года, например, разнесся слух, что Александр Гумбольдт убит североамериканскими «дикарями». Шиллер просил своего друга Кернера написать ему, если тот узнает что-нибудь определенное о младшем Гумбольдте: «Для меня было бы большим утешением, если бы слухи о его смерти оказались беспочвенными». А в июне 1804 года в немецких газетах промелькнуло сообщение, будто Гумбольдт умер в Акапулько от желтой лихорадки.

«Мою остановку в Париже, — писала Каролина фон Гумбольдт 10 сентября Кунту, — венчает счастливое возвращение нашего дорогого Александра и радость быть свидетельницей оказанного ему необыкновенно восторженного приема. Не помню другого случая, когда бы появление частного лица наделало больше шума и вызвало более острый и всеобщий интерес».

Кунт также получил от нее подробное описание первых впечатлений от встречи с деверем. Лицо его заметно округлилось, речь и весь его облик стали, пожалуй, еще живее, рассказывала она. «За шесть лет жизни вдали от нас Александр ни капельки не состарился».

…Итак, весь Париж встречал Гумбольдта с живейшим участием и любопытством. Что же приковывало внимание парижан к фигуре немецкого ученого и его друга Бонплана? Многое: и восхищение отважными путешественниками, по собственной воле пустившимися в опаснейшее путешествие и чудом оставшимися в живых, и благоговейный интерес к молодым ученым, по-настоящему открывшим для науки таинственный заморский материк, и уважение к людям, проделавшим гигантский труд по сбору, обработке и систематизации научных данных. Но было также и праздное любопытство, был и сенсационный ажиотаж… В парижских теплицах давно уже цвели экзотические растения, выращенные из тех семян, что прислали в Европу Гумбольдт и Бонплан. Они благоухали в зимних садах наполеоновских нуворишей и служили пикантным украшением многих гостиных и салонов; светские щеголи на часовой цепочке носили оправленные в золото семена из Южной Америки.

Революцию тем временем начали мало-помалу забывать. В Париже образовалась новая элита, нежившаяся в лучах славы нового властителя Франции. Генерал Бонапарт (четыре месяца спустя после отъезда Гумбольдта в Новый Свет) высадился на южном побережье Франции; его египетская экспедиция хотя и закончилась очевидным провалом, но алчущий власти и почестей корсиканец сумел убедить Францию, которой угрожала объединенная мощь держав новой коалиции, в том, что ему, как никому иному, пристала роль спасителя нации. Произведя 18 брюмера (9 ноября 1799 г.) государственный переворот, он заменил Директорию Консульством, а в качестве первого консула прибрал к рукам верховную власть. Он упорядочил систему финансов, создал централизованный управленческий аппарат, произвел реформу гражданского права, решительно и безжалостно подавил сопротивление республиканцев и роялистов, успешно разделался с военными и политическими соперниками. 14 июня 1800 года под Маренго он нанес австрийским войскам сокрушительное поражение, приведшее к распаду второй антинаполеоновской коалиции. Передышка в войне на море и лихорадочное вооружение создали видимость экономического подъема в стране. Из числа возвратившихся эмигрантов, из приближенных, богато одариваемых за счет государственных земель и награждаемых орденом Почетного легиона, из именитых военных постепенно образовывалась привилегированная прослойка, преданная Наполеону. Сам он в августе 1802 года тоже кое-чего для себя добился: звание консула теперь закреплялось за ним пожизненно. Когда в августе 1804 года гражданин Бонплан со своим немецким другом прибыл в Париж, то граждане Франции фактически уже потеряли свою свободу, отдав ее властолюбивому генералу, который, опираясь на армию и верхушку буржуазии, настолько преуспел в погоне за единоличной властью, что в мае 1804 года послушным ему сенатом был провозглашен императором французов и уже строил планы покорения Европы. Через несколько месяцев после возвращения Гумбольдта, точнее, 2 декабря 1804 года, в соборе Парижской богоматери в присутствии папы римского Наполеон с большой помпой был коронован наследным императором французов.

«Вы увлекаетесь ботаникой? — подчеркнуто небрежно спросил новоиспеченный император Гумбольдта, когда того представили ему, и, не дожидаясь ответа, добавил: — Моя жена тоже».

«Император выказывал ледяную холодность Бонплану и ненависть ко мне», — писал позднее Гумбольдт своему биографу Юлиусу Лёвенбергу.

Наполеон не мог простить Гумбольдту его всемирной славы — славы, доставшейся иностранцу, не мог простить того, что немецкий ученый отвлекал внимание французов от его собственной персоны. К тому же император всегда считал «этого знаменитого Гумбольдта… прусским шпионом». А однажды в порыве раздражения он дал своему министру полиции указание предложить Гумбольдту покинуть Париж в течение двадцати четырех часов.