Александр Яковлев - Король Абдель Азиз: создатель Саудовской Аравии

Новая судебная система отменяла кровную месть, но сохраняла некоторые традиционные виды наказаний: побивание камнями за супружескую измену, порка кнутом за употребление алкоголя, отрубание руки за воровство (при условиях, что украдена ценная вещь, что вор совершеннолетний, действовал один и по своей воле, украдена вещь не у родственников и тому имеется два свидетеля. В годы голода отрубание руки за воровство отменялось).

Была реформирована система налогообложения, в Хиджазе введена обязательность уплаты закята (религиозного налога в 2,5% от всех доходов, который не взимался при Хусейне). Для земледельцев объём налога составлял от двадцатой до десятой части урожая. Налог со скотоводов взимался в натуральной форме: владелец пяти верблюдов платил овцу, при стаде в 10-14 верблюдов — две овцы, 15-19 верблюдов — три овцы, 25-35 верблюдов — годовая верблюдица, 61-75 верблюдов — четырёхгодовалый верблюд и так далее. Со стада до 40 овец налог не взимался, в пределах от 40 до 100 овец уплачивалась одна овца, далее за каждую сотню прибавлялось по овце. В интересах купечества и с целью поощрения торговли король распорядился упорядочить таможенные сборы, в частности, устранить имевшее место двойное налогообложение. Все эти меры встретили понимание со стороны трудящихся и растущей буржуазии, хотя экономическое положение государства оставалось тяжёлым.

18 сентября 1932 г. Абдель Азиз издал декрет «Об объединении частей арабского королевства», которое с той поры стало называться Королевство Саудовская Аравия.

По мере развития своего государства менялся и сам король. Внешне он по-прежнему оставался в глазах своих подданных воплощением идеала бедуина: высокий, сильный, мужественный, великодушный к побеждённым, защитник ислама, покровитель слабых, щедрый к друзьям. Его гостеприимством пользовались ежедневно сотни кочевников, приезжавших в эр-Рияд по каким-либо делам или с прошением; они получали еду от короля, а в конце своего пребывания в столице — королевский подарок. Это было обременительно, но таков уж установился образ жизни в новой Аравии. Абдель Азиз не считал денег, он говорил, что его дело — их тратить, а наполнять казну — дело министра финансов Абдаллы Сулеймана. Это нравилось бедуинам. Также по душе им была и простота главы государства, который любил, когда к нему обращались не с официальным титулом короля, а без титула: ибн Фейсал — в память его деда, или Аху Нура (брат Нуры) — старшей, почитаемой и любимой его сестры.

Не претерпело изменений и окружение короля. Абдель Азиз настороженно относился к незнакомым людям и предпочитал сохранять возле себя тех, кто был ему известен и кому он доверял. Он с великолепным гостеприимством и истинным дружелюбием принимал официальных представителей разных стран, деловых людей и журналистов, которые всё чаще стали заглядывать в пустынное королевство, но действительно приблизиться к нему было очень трудно. Не все члены рода Саудидов (исключая сыновей и родных братьев) были настолько же близки к нему, как министры, ставшие друзьями — Хафез Вахба и Абдалла Сулейман, или англичанин Джон Филби. Филби ушёл с государственной службы, в 1925 г. переехал в Аравию, принял ислам с именем Абдалла, женился на молоденькой арабской красавице и занялся бизнесом, но все в Джидде знали, что он не просто деловой человек, а много больше — друг короля.

Внешне Абдель Азиз в то время стал лишь чуть больше сутулиться, всё чаще опирался на палку (болела старая рана, полученная в одном из боёв), стал постоянно носить очки. Но он изменился внутри. Иными стали мировоззрение Абдель Азиза, его взгляд на мир и подходы к решению встававших задач. Оставаясь настоящим бедуином и ревностным мусульманином, он опередил свой народ и раньше своего государства включился в современную жизнь. Вот почему так огорчали его неудачи в ходе реформ.

Король очень надеялся на созданный бюрократический аппарат, но когда встречался со злоупотреблениями, то боролся с ними, насколько хватало сил. В Хиджазе несколько чиновников высшего и среднего уровня были уволены за взяточничество и ряд тёмных операций, совершённых во время отсутствия в Джидде короля и его наместника. Основанием для возникновения дела послужило коллективное обращение потерпевших мекканцев с жалобой к самому Абдель Азизу. Ранее торговцы пытались пройти к эмиру Фейсалу, но его стражниками командовали те, на кого приносились жалобы, и торговцев к эмиру не допустили. Король передал обращение торговцев на рассмотрение созданной особой комиссии — комитету по реформам. Комиссия вскоре вынесла решение: лиц, причастных к злоупотреблению властью, уволить, лишив их права на продолжение службы в государственном аппарате. Король решение утвердил.

О скором и правильном суде широко говорили на базарах и в мечетях, чего и желал Абдель Азиз, и находили решение вполне справедливым. В народе толковали, что королю чужды тщеславие и жажда наживы.

Уволенные чиновники, оскорблённые и обиженные, ибо они не делали ничего сверх того, чем занимались все чиновники во всех восточных (и не только восточных) странах, пустились в авантюру. 6 августа 1927 г. газета «Умм аль-кура» выпустила экстренный выпуск. В нём сообщалось, что группа чиновников, уволенных за коррупцию, занялась противоправительственной деятельностью и арестована во время своего нелегального собрания. То было неудивительно. Слишком много недовольных было во всех слоях аравийского общества. Подпитка оппозиции шла из Ирака, Кувейта, Трансиордании и Египта, а её вдохновителем оставалась Великобритания. С такой и такого рода оппозицией королю приходилось бороться буквально каждый день.

В октябре 1927 г. Абдель Азиз распорядился провести проверку в департаменте здравоохранения, карантинном, таможенном и финансовом управлениях. Директор карантина едва избежал ареста за недобор налогов. Ревизоры обнаружили по документам нехватку 640 фунтов. Директор объяснил, что по издавна существующему обычаю бедные паломники при соответствующем обращении консулов пропускались без взимания карантинных сборов. Король был возмущён таким откровенным подрывом казны и потребовал полностью возместить всю сумму. В департаменте здравоохранения ревизоры обнаружили недостачу в 4 тысячи фунтов. Король потребовал разъяснений от директора, а тот находчиво ответил, что указанная сумма была им послана на помощь сирийским повстанцам в их благородной борьбе против империалистического гнёта. Некоторых крупных чиновников (руководителя таможни, начальника королевской канцелярии и ряд других) Абдель Азиз всё же снял и увёз с собою в Неджд, что означало для них ссылку.