Николай Непомнящий - Тайны военной агентуры

— Осталось последнее,— сказал он и вручил мне несколько носовых платков цвета хаки, помеченных инициалами генерала B.L.M.— Роняйте их, как бы случайно, там где сочтете это подходящим. В нашей игре эта деталь может оказаться очень полезной.

Полковник крепко пожал мне руку, пожелал удачи и ушел. Я поправил берет, придав ему нужный наклон, и спустился по лестнице в сопровождении моих личных адъютантов — бригадного генерала Хейвуда и капитана Мура. На улице стояли три армейские машины, и вокруг той, которая несла вымпел Монтгомери, собралась толпа. С моим появлением раздались восторженные возгласы, под которые я сел в автомобиль, одарив всех лучезарной улыбкой Монти и его знаменитым салютом. Под крики «Старый добрый Монти!» машина тронулась, а я продолжал улыбаться и салютовать, пока мышцы лица не начато сводить, а рука не заболела.

В аэропорту Нортхолт людей собралось еще больше, а около моего самолета стояла внушительная группа высших офицеров, часть которых знала Монти близко. Мое сердце стучало как паровой молот, но я значительным усилием воли заставил себя легко выпрыгнуть из машины и чуть улыбнуться. Сопровождаемый бригадным генералом Хейвудом, я произвел смотр, не торопясь пройдя вдоль шеренги вытянувшихся по стойке смирно офицеров, после чего подошел к экипажу самолета.

— Как поживаешь, Сли,— поздоровался я с пилотом.— Как думаешь, долетим?

Мы обменялись несколькими словами о погоде, и я произвел смотр экипажа. После этого я поднялся по трапу и, отсалютовав всем на прощание, наконец зашел в самолет, испытывая огромное облегчение. Первая сцена была успешно отыграна. (Позднее я узнал, что ни у кого из провожавших меня высших офицеров не возникло относительно меня никаких подозрений; один из них, хорошо знавший Монти, заметил, что «старина выглядит молодцом, но немного устал».)

Следующим утром самолет приземлился в Гибралтаре, и занавес был поднят для начала второй сцены, действие которой происходило на фоне Скалы, служившей в качестве декораций. Меня встречали две группы офицеров, за которыми стоял ряд автомобилей. Среди присутствовавших тут же работников аэропорта виднелись испанские рабочие, один из которых, как было известно, являлся вражеским агентом.

— Нужно, чтобы вас увидело как можно больше народу,— тихо сказал Хейвуд, тут дверь самолета открылась, и, подняв руку в салюте, я на секунду задержался в проеме и быстро спустился в воцарившейся тишине по трапу.

После приветственных церемоний меня повезли по улицам Гибралтара, на которых толпились испанские жители. У здания правительства, куда мы подъехали, также собралась огромная толпа. Когда мы выбрались из машин, солдаты почетного караула у входа отсалютовали, а вышедший навстречу генерал Ральф Иствуд, губернатор Гибралтара и старый друг Монти, заулыбался и протянул руку:

— Хэлло, Монти, рад снова видеть тебя!

Меня подробно проинструктировали относительно этой встречи, и мне было известно, что Монтгомери всегда называл сэра Ральфа его прозвищем.

— Как поживаешь, Расти? [22] Расти (rusty)—«Рыжик» (англ .).— Примеч. пер. — спросил я веселым тоном Монти.— Выглядишь отлично,— и направился вместе с ним в здание, фамильярно взяв его под руку.

Сэр Ральф провел меня в свой кабинет и, выглянув в коридор, плотно закрыл дверь. В наступившей тишине он посмотрел на меня в упор, затем его лицо расплылось в улыбке, и он крепко пожал мне руку.

— Нет, я просто не могу прийти в себя! — воскликнул он.— Ведь вы самый настоящий Монти! Сначала я даже подумал, что он решил изменить план и прилетел сам.

Меня провели в мою комнату, где я в одиночестве позавтракал. Встав из-за стола, я лениво подошел к окну и вдруг заметил какое-то движение на крыше примыкающего дома. Я разглядел примостившегося там рабочего, который наставил на меня нечто, очень напоминающее винтовку. Мгновение я чувствовал себя очень неприятно, но, присмотревшись, понял, что мой страх напрасен,— этот человек не целился в меня из винтовки, он пытался высмотреть меня через тонкую подзорную трубу!

Адъютант опять привел меня в кабинет сэра Ральфа, который описал мне следующие действия нашего спектакля:

— Через двенадцать минут мы пойдем с вами на прогулку в сад позади дома. Два известных испанских финансиста — наши знакомые, которых трудно назвать нашими друзьями,— приглашены посмотреть старинные марокканские ковры, которые тут у нас имеются, и совершенно случайно, подходя к дому, они встретят вас.

Он посмотрел на часы и повел меня в сад, заметив:

— С тех пор как был мальчишкой, еще никогда не чувствовал такого азарта в предвкушении розыгрыша.

Мы вышли под палящие лучи светившего с ясного неба солнца и не спеша двинулись вдоль клумб, то и дело останавливаясь, чтобы обсудить достоинства того или иного цветка. Когда мы свернули на боковую аллею, стали видны левое крыло здания и группа рабочих на лесах, ремонтирующих стену. Один из них пристально смотрел на меня, но, когда я поймал его взгляд, тут же отвел глаза и продолжил работать. Я узнал в нем человека, который наблюдал за мной в подзорную трубу.

Мы продолжали гулять, пока не услышали лязга железных ворот сада. По центральной дорожке к нам шли два человека — два чисто выбритых испанца в темных костюмах.

— Не нервничайте, Джеймс,— хрипло прошептал сэр Ральф,— и не поворачивайте голову.

Делая вид, что не замечаю приближающихся незнакомцев, я заговорил о военном кабинете и «Плане 303». Губернатор коснулся моей руки, как бы предупреждая, и я сразу замолчал на полуслове, изображая удивление от появления посторонних. Сэр Ральф радушно приветствовал подошедших, в свою очередь поклонившихся в своей испанской манере. Я был им представлен, и во время завязавшейся беседы оба испанца смотрели на меня с уважением, граничащим с благоговейным страхом. Я был с ними вежливо холоден и держал руки скрещенными за спиной в характерной манере Монти.

Один из испанцев, который имел зловещий облик, просто как у шпиона из триллера, не отрывал от меня своих змеиных глаз, тогда как второй делал вид, что с интересом слушает сэра Ральфа,— я видел, что и он то и дело переводит взгляд на меня, разглядывая каждый дюйм моей фигуры. Оба слушали с напряженным вниманием мою болтовню о погоде, цветах и истории здания правительства, что выглядело очень смешно.

Когда я решил, что меня с них достаточно, я быстро сказал:

— Что ж, надеюсь, что хорошая погода еще продержится, мне предстоит еще немало полетать,— и полу-отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Испанцы тут же поклонились, и сэр Ральф повел их в дом.

С начала осуществления нашего плана прошло совсем немного времени, но за этот короткий промежуток уже существенно изменилась судьба этих двух шпионов и, вероятно, решилась судьба многих тысяч наших солдат. Эти испанцы, как я узнал позднее, были одними из самых ловких, подготовленных гестапо агентов Гитлера. Как следствие умело распространяемых MI-5 слухов, они были спешно направлены из Берлина с подложными документами, с тем чтобы, выдавая себя за банкиров, внедриться в испанское общество и обосноваться в Гибралтаре — и все это с целью слежки за мной. Вместе с ними действовали два агента помельче: один изображал рабочего и ремонтировал здание правительства, а второй работал в аэропорту. Каждый из четырех шпионов должен был посылать отдельные отчеты, подробно описывая все, что увидел.