Белла Шагал - Горящие огни

Есть ли что-нибудь, чего Тея не умеет? Она играет на пианино, в карты, говорит по-немецки, знает наизусть поэтические новинки. И сама пишет. В пространных посланиях на исписанных со всех сторон листках, которые я от нее получала, всегда были последние стихи. Вслух она читает их сдержанным голосом. Жалко смотреть, когда на Тею обрушивается меланхолия.

Может быть, в этом дело? Что ее так терзает? Разве мы не подруги? Каждый год вместе переходим из класса в класс, у нас общие заботы, общие радости. Хотя глаза, руки, сложение - разные.

Почему же сегодня она от меня таится? Что-то скрывает!

- Ой, Тея! Я чуть не лопнула со смеху... Жалко, что тебя не было. Вот послушай...

Мне хотелось, чтобы она наконец рассмеялась.

Но Тея с вымученной улыбкой роняет:

- Ну-ну... - И смотрит на дверь отцовского кабинета.

Кто там? К чему она прислушивается? Ее отец в это время в городе, навещает больных. Может, там, в дверном проеме, маячит чья-то тень? Мне страшно. Смех застревает в горле.

Кто же, кто там? Кого она прячет? Дверь бесшумно открывается. Мне словно обжигает спину огнем. Но я сижу как пришитая и боюсь обернуться. Огонь все ближе. Пробегает по стене. Наконец я вижу лицо юноши. Белое как мел.

Откуда он взялся? Я его никогда не видела. Он не похож ни на друзей Теиных братьев, ни на кого. Ступает как-то неуверенно. Со сна, что ли? Поднял руку и забыл опустить. Она так и застыла крючком.

Что он хотел сделать? Поздороваться со мной? Или ударить? Может, я потревожила его сон? А с чего это он тут спит среди бела дня? Голова у него всклокочена. Спутанные кудрявые волосы рассыпаются, падают на лоб, закрывают брови и глаза.

Когда же глаза проступают, оказывается, что они голубые, небесно-голубые. Странные глаза, необычные, продолговатые, как миндалины. И каждый глаз смотрит в свою сторону, точно две разъезжающиеся лодки. Такие я видела только на картинке в книжке про хищников. Рот приоткрыт - то ли хочет заговорить, то ли укусить острыми белыми зубами. И все в нем напоминает зверя, застывшего, как сжатая пружина, и готового в любой момент прыгнуть.

Ему хочется потянуться, размять руки и ноги, он их сгибает и разгибает. И все смеется. Приснилось что-то смешное? Или это я его рассмешила?

Мне вечно кажется, что надо мной смеются. Наверное, ему приятно видеть мой испуг.

Я сердита на Тею как она могла так меня одурачить? Почему сразу не сказала, что у нее чужие? Я наболтала столько глупостей А он все слышал и теперь хихикает. Нет, какая наглость! Смеется мне прямо в лицо!

Понимаю теперь, почему Тея молчала и предоставляла говорить только мне. Ей было неловко, что у нее оказался молодой человек. И она его стеснялась. Кто он такой? Я совсем теряюсь, не знаю, как себя вести.

Вскочила и стою в растерянности посреди комнаты. Мне хочется поскорее убежать от Теи и ее странного приятеля. О чем это он задумался? Лоб прорезала глубокая складка. Вот он подходит ко мне. Я опускаю глаза. Мы оба молчим. Каждый слышит, как у другого бьется сердце.

Нет, больше не могу.

- Тея, мне пора. - Я с трудом разлепляю губы. Голова пылает.

- Почему? Куда вы? У вас такой красивый голос! Я слышал, как вы смеетесь!

Он заговорил! Заговорил со мной! Не испугался повисшего молчания! Я умру! Ничего не понимаю - он же меня не знает! Что он сказал про мой голос?

Я смотрю на Тею.

- Понимаешь, это тот художник. Ну, я тебе говорила. - Тея наконец оживает.

Я вспыхиваю, как будто это меня застали на месте преступления. А Тея, может быть, чтобы скрыть смущение, пускается в длинные объяснения. Оплетает меня нескончаемой словесной нитью.

- Да... Да? - Я не знаю, что сказать. Паутина стягивает все крепче. Слова взбегают по рукам, к плечам и шее, щекочут, душат меня. Наконец я подхватываю шляпу, пелерину и выскакиваю на улицу.

Уф! Свежий ветерок обдувает кожу. Я прихожу в себя. Снова чувствую легкость в ногах и бегу. Но лицо молодого человека неотвязно преследует меня, вот он дышит рядом, в ушах звучит его голос. Прогоняю его с одной стороны - он прицепляется с другой.

В нашем кружке мелькало несколько художников, но такого лица ни у кого не было.

Виктор, например, совсем не такой. Красивый, обаятельный, с почти по-женски нежными чертами. Но его красота - точно горький шоколад - такая же отталкивающая, как его картины.

Мне казалось, что настоящий художник должен открывать и дарить людям вместе со своими творениями свое сердце. Но из тех, кто мне встречался, ни один и пылинки не мог сдвинуть. Каждый души не чаял в себе самом и собой любовался: "Поглядите, каков я!"

Этот же, чей образ гонится за мной, похож на блуждающую звезду. Она неуловима. То просияет пронзительно-холодным светом, то затуманится и скроется из виду. А имя! Носить такое имя! Как перезвон колоколов!

По виду крепкий, широкоплечий, а ног будто нет, воздушная шевелюра несет его, словно крылья.

Или нет. Не так легко его оторвать от земли. Не разберешь. Вроде бы робкий. А так смеется...

Обычно с молодыми людьми мне неловко. Все время хочется спрятаться, чтобы они на меня не смотрели. С ним же...

Эти зубы впиваются в меня на расстоянии. Такие острые!

Скорее бы добраться до дому! У меня там недочитанная книжка. Нырну в нее и буду читать, читать. Далекие, но дорогие существа ждут на каждой странице. Их голоса, их шаги живут в межстрочье... Но голос того юноши не смолкает в ушах.

Какие у них с Теей отношения? Давно ли они знакомы?.. Да нет, мне почудилось... Я треснула, как льдина по весне под первыми лучами солнца.

Теперь вспоминаю, Тея действительно рассказывала мне, что Виктор познакомил ее с одним художником, своим другом. Так это он? Кажется, она говорила, что он беден, так беден, что у него нет даже комнаты для работы. Чтобы писать картины, он забирается в кухне на печку. Домашние боятся, как бы он не перепачкал все своими красками. И единственное место, где он никому не мешает, это печка, там он и сидит, рядом с кадками и квохчущими курами.

А когда слезает, сестры выхватывают у него из рук готовый холст и протирают им свежевымытый пол.

Тея, скорее всего, бывала у него. А меня почему не брала с собой? Мне тоже было бы интересно увидеть дом, где он живет, печку, на которой пишет.

Удивительно, как Тея умеет хранить секрет! Она всего один раз обмолвилась об этом художнике. Что еще она о нем знает? Я бы тоже хотела узнать побольше... Судя по дружескому тону, они часто встречаются.

Какая же я дура! Как сразу не догадалась! Сидела, болтала и только мешала им. И ведь по Тее было видно, до чего я некстати. Мне бы заметить и оставить их в покое. Теперь все пропало... Тея, наверное, на меня сердита... А он... Вышел, пошутил - и до свиданья!

Но как я могла догадаться, что ее ждал молодой человек? И что я ей, чужая?