Валерий Шамбаров - Куликово поле и другие битвы Дмитрия Донского

Брат государя провел на границе полгода, объехал крепости, налаживая оборону, и ливонцы притихли. Летом 1369 г. Дмитрий вызвал его в Москву. Здесь тоже развернулись крупные военные приготовления. Неприятелям решили показать: поджимать хвост перед Ольгердом Русь не намеревается. Сама Литва была еще не по плечу великому князю, но две рати выступили наказать ее вассалов и союзников, одна на Смоленщину, вторая на Брянщину. Резали, жгли, грабили в московских владениях? Не обессудьте, долг платежом красен. Платили той же монетой. Красного петуха подпускали? Вот он, вернулся к вам. Чужое добро увозили? Прощайтесь со своим. Полон забирали? Идите-ка сами потрудитесь на нашей земле.

Михаил Тверской занервничал. Нетрудно было понять, кто на очереди. У него и в собственном княжестве было неладно. Митрополиту шли жалобы на неправедные суды, на тверского епископа — что он обижает и притесняет тех, кого считают друзьями Москвы. Михаил взялся спешно возводить вокруг Твери новые дубовые стены, но не особо на них надеялся. Отправил своего епископа к Дмитрию Ивановичу, предложил «любовь крепити». Это выглядело настолько глупо и неуместно, что в Москве посланца чуть на смех не подняли. От святого Алексия епископ получил крутую выволочку. Выслушал, как он нарушил долг пастыря, поддерживал раздоры, потакал литовским интригам — с тем и уехал. А вслед за ним к Михаилу явились послы великого князя. Дмитрий уточнял, что между ними не то что любви, а вообще нет мира.

Большая печать великого князя Литовского Витовта

Но когда по тверским дорогам заколыхались копья московских ратников, повторилась прошлогодняя история. Михаил на самых быстрых конях умчался в Литву, его города сдавались. И что делать с княжеством без князя? А поздней осенью посыпались донесения с западных рубежей — опять валит Ольгерд со всей армией. «И поплени людей бесчисленно, и в полон поведе, и скотину всю с собой отогнаша», «и все богатство их взя, и пусто сотвори». Впрочем, повторялось не все. На этот раз у москвичей оказалась налаженной пограничная стража. Вовремя летели предупреждения. Большинство крестьян успело попрятать пожитки, укрыться по городам или лесам, в крепостях врага ждали сильные гарнизоны.

Ольгерд попытался с ходу захватить Волок Ламский, но городской полк встретил атаку вылазкой. В жестокой рубке сложил голову московский воевода Василий Березуйский, но литовцев сбросили с моста, отогнали от стен. Три дня провозились они с городом, а успеха не добились. Возиться дольше Ольгерд счел бессмысленным. И без того его планы были скомканы. Внезапности не достигли, время потеряли. Как и в прошлом году, приказал идти прямо на Москву. Но и промахи Дмитрия Ивановича не повторились. Он больше не высылал наспех собранных ратей. Его рати засели в столице. Густо поблескивали доспехами на стенах и башнях, только что отстроенные посады опять были сожжены, и попробуй-ка сунься.

Ольгерд не сунулся. Стоял у Кремля восемь дней. Размышлял, присматривался. Вдруг улыбнется удача, откроется какой-то шанс на победу? Но становилось все более очевидно: стоят зря. Обычная логика подсказывала: если москвичи были готовы к нашествию, то позаботились запасти продовольствие, измором их не возьмешь. А вместо обнадеживающих известий — например, о бунте или измене среди осажденных, стали поступать такие, что впору было за голову схватиться! Из допросов пленных, из донесений разведки открывалось, что войска Дмитрия не просто попрятались! Они действуют по собственному четкому плану!

Оказалось, что великий князь заперся в крепости только с частью войск, а его брат Владимир увел сильный корпус, расположился за Пахрой. Прямо в тылу литовцев! К нему стягиваются можайский, волоцкий, дмитровский полки, белозерцы, ярославцы, угличане — целая армия! Мало того, взялись за оружие Олег Рязанский и Владимир Пронский, у них с литовцами имелись свои счеты. Встали неподалеку от Владимира Андреевича, готовые вмешаться. Подобный расклад Ольгерду ох как не понравился. Он вляпался, как мальчишка! Его окружали, отрезали дороги домой!

Что ж, матерый вояка умел и схитрить. К воротам Кремля подъехала пышная делегация. Затрубили и объявили: великий князь Литовский и Русский предлагает великому князю Московскому заключить «вечный мир». Читали грамоту высокопарно, уверенно. Их воинство обложило Москву, юный Дмитрий ухватится с восторгом. Вот тут-то ему продиктуют условия. Однако молоденький государь больно щелкнул по носу многоопытного врага. С деланым равнодушием ответил, что о «вечном мире» говорить не время. Но он, так и быть, согласен на перемирие до Петрова дня, на полгода. А Ольгерду и впрямь было некуда деваться. Пришлось проглотить. Уходили литовцы скромненько, уже ни о каких грабежах речи не было. Как бы не дать повод нарушить перемирие, унести ноги подобру-поздорову…

Перемирие распространялось и на Михаила Тверского, но он был страшно разочарован. Поверил, что Ольгерд всемогущий, уже представлял, как Москва будет корчиться в пламени, как его станут возводить на великое княжение… А что в итоге? Всего лишь обещание, что его не тронут до Петрова дня. А потом еще раз бежать? Выпрашивать подмогу при чужом дворе, а москвичи будут разгуливать по его городам? Князь бушевал в бедненьком тверском дворце. Куда ни глянь, все злило и раздражало. Запущенность, неустроенность, голые стены, дырявые крыши. Пустые клети и амбары, недавно пограбленные ратниками Дмитрия Ивановича. Больше от литовской дружбы он не получил ничегошеньки. Но ведь на Ольгерде свет клином не сошелся! Не захотел в полную силу постоять за родственника, можно было найти других заступников…

Как раз в это время донеслись важные новости из Орды. В 1370 г. Мамай нанес удар на Сарай. Подготовил заговор в городе, двинул свои тумены. Хана Азиза убили. Второй хан Авдула просто куда-то исчез, будто его и не было. То ли попытался вести себя самостоятельно, то ли Мамаю понадобился союз со сторонниками другого претендента. От Авдулы избавились, чтобы не мешал. На трон посадили Мухаммеда Булака, а Мамай занял при нем свое обычное место — реального властителя. Орда наконец-то объединилась. Узнав об этом, Михаил Тверской испытал новый всплеск надежд. Вот она, возможность выиграть! Мгновенно собрался, покатил в татарские степи.

В Орде многое выглядело непривычно. Сарай, столько раз переходивший из рук в руки, растерял былую роскошь. Дворцы и мечети стояли ободранные, в большие дома заселились случайные жители. Там, где раньше обитал один вельможа, гнездилось по десятку семей. Там и тут из великолепных строений повыламывали камни и кирпичи, в запущенных и вырубленных садах торчали чьи-то хижины, мазанки, кибитки. Только базары раскинулись такие же большие, как раньше. Нетрудно было найти конторы и лавки купеческих семей, сидевших здесь в прежние времена.