Дэвид Мёрфи - Что знал Сталин

Сообщение между Центром и легальными резидентурами за границей была ответственностью оперативных отделов, которые использовали радио, коммерческий телеграф и дипломатическую почту. В сообщениях говорилось об административно-хозяйственных вопросах, касающихся деятельности резидентуры и ее агентурных возможностях. Многие из возникающих личных проблем должны были решаться лично руководителем РУ. Например, в июне 1939 года Проскуров оказался вовлеченным в решение вопроса, должен ли знаменитый нелегальный резидент в Токио Рихард Зорге возвращаться в Москву или оставаться в Токио; он также должен был санкционировать единовременное денежное вознаграждение Зорге и его группе. [563] В основном, переписка между Москвой и «полем» (резидентурами — прим. пер.) касалась запросов по агентурным материалам и направления информационных донесений от различных источников. Когда эти донесения получались, он изучались в соответствующих подразделениях по данной стране, которые должны были быть готовы ответить на вопросы информационного управления или руководства РУ. Начальник РУ затем должен был определить рассылку. Важным моментом подготовки справки и рассылки была защита личности и безопасности агентурного источника. Если описание источника было чересчур расплывчатым или надежность источника указана неправильно, отношение к донесению могло ослабнуть.

Случай, относящийся к рассматриваемому вопросу: первое сообщение о решении Гитлера напасть на СССР весной 1941 года пришло в РУ 29 декабря 1940 года от источника, который «слышал из хорошо информированных кругов», что Гитлер отдал приказ готовиться к войне с СССР. Справку послали наркому обороны и начальнику генерального штаба, но она не произвела большого впечатления. Это было прискорбно для Советского Союза, потому что агент был высокопоставленным чиновником Германского министерства иностранных дел, имел хорошие контакты среди германских военных и являлся эффективным источником РУ с середины 1930-х годов. Затем от него последовали донесения 4 января и 20 марта 1941 года, подкреплявшими его первоначальную информацию. До какой-то степени неудача распознать важность этого сообщения может быть отнесена к перемене руководящего состава во главе РУ, а также в информационном управлении, вызванными «чистками». Но главным виновником был Голиков, у которого не было предыдущего опыта в разведке, и он обычно был склонным сомневаться в источниках, которые предсказывали вторжение, из-за уважения взглядов «Хозяина». [564]

Еще одна возможность получения информации была в разведывательных пунктах разведывательных управлений в приграничных военных округах. В каждом военном округе было несколько таких разведпунктов, целью которых было создание агентурной сети на участках по обеим сторонам границы, за которые отвечал военный округ. Информация от этих агентурных источников направлялась в разведывательные управления военных округов, где она включалась в общие разведывательные спецсообщения, подготовленные управлениями, и направлялась в РУ. Некоторые утверждали, что уровень агентуры, завербованной разведпунктами, был чересчур низким, чтобы добывать информацию, необходимую для того, чтобы убедить Советское руководство в германской угрозе. [565] Например, никто из агентов не мог добыть документированные доказательства из штабов германских частей, дислоцированных вдоль границы. Проблема была в том, что многие офицеры разведывательных управлений военных округов, зная, что Сталин отвергнет донесения, прогнозирующие германское нападение, отказывались принимать информацию подобного рода от разведпунктов. После германского вторжения некоторые офицеры разведпунктов докладывали об этой проблеме следователям Специального управления НКВД. [566]

Анализ поступающих донесений, представление обработанных разведывательных материалов — сводок и спецсообщений, подготовка запросов и разведывательных заданий являлось ответственностью информационного управления РУ. В самом управлении различные отделы работали по отдельным странам или группами стран: первый отдел занимался Германией, второй — Польшей, Прибалтийскими странами и Румынией и так далее. Несмотря на важность этого управления, и явной необходимости в его непрерывной деятельности, в нем происходили частые замены во времена, когда Проскуров был начальником РУ. Григорий Пугачев возглавлял его с 1939 года по декабрь 1940, затем его сменил Николай Дубинин, которого в свою очередь временно заменял Василий Новобранец, которого Проскуров взял в управление как заместителя начальника по Дальнему Востоку. [567] Начальник РУ был лично вовлечен в решение вопроса по рассылке отдельных важных сообщений. После получения донесения начальник мог потребовать уточнения каких-то моментов от оперативного отдела. Он неизменно лично подписывал все рапорта. Когда Проскуров был начальником, он иногда направлял две или три сводки Сталину при одном сопроводительном письме. Кроме таких обычных составляющих как персонал, финансы, материально-техническое снабжение, связь и охрана шифров, РУ имело очень важное Третье или Военно-техническое управление, заключающее в себе такие конкретные специализации, как артиллерия, танки, авиация, технология связи, химическая и бактериологическая техника. Это управление имело свои филиалы в крупных резидентурах в технически развитых странах. Его начальник Алексей Коновалов служил в Военно-техническом управлении с 1935 года, не задетый «чистками». Управление внешних сношений поддерживало контакт от имени и по поручению Наркомата обороны с иностранными военными атташе, как с административными целями, так и для получения любой разведывательной информации от этих отношений. Хорошим примером может служить донесение о франко-германских условиях перемирия, полученных от германского военного атташе генерала Эрнста Кестринга начальником Управления внешних сношений полковником Григорием Осетровым 21 июня 1940 года. [568]

Нам известно, что РУ имело возможности радиоперехвата в предвоенный период. Например, 26 октября 1939 года начальник РУ Проскуров направил докладную наркому обороны, основанную на радио-перехвате о контакте между начальником штаба японской Квантунской армии в Манчжурии и управлением кадров военного министерства в Токио. Темой сообщения были бои на Халкин-Голе, панике среди японских офицеров, вызванной атаками Красной Армии, и фактом, что потери японских войск были настолько велики, что некоторые части нужно было вернуть в строй действующих. [569]

РУ сумело добиться результатов во взломе британского кода с помощью источников в лондонской резидентуре еще в 1940 году, а в 1942 году осуществило расшифровку германского кода, получив на поле боя немецкую шифровальную машину «Энигма». [570]