Игорь Атаманенко - Тайные войны спецслужб

А что же Андропов? Неужели доверился своему заму и отдал все на откуп Его Величеству Случаю?

Искусственно созданный Цвигуном цейтнот не позволил Андропову эффективно использовать всю кагэбэшную рать — тайных агентов, которым было вменено в обязанность присутствовать в толпах москвичей по пути следования космонавтов. Не были они вовремя снабжены и фотографиями блуждающего террориста. А то, что Ильин прибыл в Москву для совершения террористического акта, у Андропова сомнений не вызывало.

Догадался председатель и о том, что его заместитель также не питает иллюзий в отношении намерений вооруженного двумя пистолетами боевика. А меры по его розыску, инициированные Цвигуном, носят лишь показной и отвлекающий характер. Умел Семен Кузьмич завернуть воздушный шарик в красивую упаковку, ничего не скажешь!

Вообще, как только Андропову доложили, что террорист — офицер, у него мелькнула мысль: не заговор ли это военной контрразведки, находившейся в ведении и под патронажем генерала Цвигуна. Идею эту Андропов отверг, вспомнив, что авторитет Семена Кузьмича в офицерской среде нулевой. «Просто, — решил председатель, — Цвигун пытается воспользоваться шансом, предоставленным ему судьбой. Убийства Брежнева он не желает — это ясно, как божий день, но пассивно потворствовать возникновению скандала — это в его интересах. Ведь он считает себя обойденным, став всего лишь заместителем. Эх, Семен Кузьмич, Семен Кузьмич! С вашим интеллектом урюпинской милицией командовать, а не Комитетом госбезопасности!»

Опасность возникновения скандала заставила Андропова действовать энергично. По его указанию была усилена охрана Кремля и подъездов к нему со стороны Боровицких и Спасских ворот (последние рассматривались как запасной въезд) надежными оперативниками из центрального аппарата КГБ. Затем он отдал распоряжение председателю Государственного комитета по телевидению и радиовещанию беспрестанно передавать в эфир информацию о порядке следования машин в кортеже, подчеркивая, что во втором автомобиле находятся Брежнев, Косыгин, Подгорный.

— Юрий Владимирович, — взмолился председатель Госкомтелерадио, — это все равно что при входе в подъезд вывесить объявление: «Уважаемые домушники, деньги находятся в квартире на втором этаже!» Если мои дикторы во всеуслышание сообщат, что во второй машине находится все руководство страны, то какая-нибудь пьянь обязательно запустит в нее бутылкой, это же ежу понятно!..

Андропову было совсем не до ежей, поэтому он, вопреки своей привычке выражаться просто и без назидания, сказал:

— Вы — государственный человек, товарищ Месяцев, а не феодал! С каких это пор в Госкомитете появились ваши дикторы?.. Да и вообще, ежи какие-то у вас на уме… Может, вас на зоопарк перебросить? Имейте в виду, что телевизор и радиоприемник у меня включены, поэтому я лично прослежу за работой ваших дикторов… До свидания!

Месяцев понял, что у Андропова, этого с виду плюшевого медвежонка, — стальные челюсти. Через год он в этом убедится окончательно: его место займет «железный канцлер» телерадиоэфира Сергей Лапин.

Последнее, что сделал Андропов перед тем, как Ильин нажал на спусковой крючок, — позвонил в машину Брежнева и предложил немедленно перестроиться, заняв в кавалькаде последнее, пятое место…

Перечить Леонид Ильич не стал, тем более что это было уже второе предупреждение, и не от кого-нибудь, а от высших чинов госбезопасности! Конспиратор он был отменный, поэтому, положив трубку, с наигранным недоумением обратился к Косыгину и Подгорному:

— А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов? Скромнее надо быть, товарищи, скромнее..

Отодвинув задвижку разделяющей салон перегородки, скомандовал водителю:

— Ну-ка, Виктор, быстро в хвост колонны… Чтоб мы последними были!

…Когда стихли выстрелы, лимузин с «Большой Тройкой» рванул в Кремль и тут же врезался в машину «скорой помощи», мчавшуюся на звук пальбы.

При ударе Брежнева отбросило на перегородку и он рассек в кровь бровь. Поэтому награды, как это видела вся страна, космонавтам вручал Подгорный…

Кстати, после инцидента у Боровицких ворот высшее руководство страны — Брежнев, Косыгин, Подгорный — никогда более не находились одновременно в одной машине или самолете. Политбюро опасалось рецидивистов «Боровицкого синдрома»…

Дело раскручивали по полной программе в течение года. Каждой сестре досталось по серьге: со своих постов слетели многие генералы и старшие офицеры Ленинградского военного округа. Добрались даже до военкома Смольненского района, имевшего несчастье несколькими годами ранее призвать Ильина на военную службу. Двоих сослуживцев террориста, младших лейтенантов А. Степанова и А. Васильева, осудили по статье 88 «прим» УК РСФСР «за недоносительство» на пять лет лишения свободы каждого.

Сегодня они считают, что их вина состояла в том, что они были излишне откровенны со следствием. Недаром говорится: «Чистосердечное признание облегчает душу, но удлиняет срок».

«Недоносительство» Степанова и Васильева заключалось в следующем. Однажды на дежурстве они включили телевизор и из программы «Время» узнали, что в Гане произошел очередной военный переворот и к власти пришли молодые офицеры. Ильин на известие отреагировал моментально, спросив у сослуживцев, возможно ли такое у нас, ведь все отчаянные ребята сложили головы на фронтах Великой Отечественной. Вот и все. О чем должны были «донести» сослуживцы Ильина, думается, они и до сих пор не понимают…

Ильину предъявили обвинение по пяти статьям Уголовного кодекса: распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй; попытка теракта; убийство; хищение оружия; дезертирство. Но не судили — признали невменяемым.

Думается, окажись любой на его месте, он тоже был бы признан душевнобольным. Ведь вынести Ильину нормальный, полновесный приговор — означало бы признать, что в государстве есть какие-то недовольные, чуть ли не вооруженная оппозиция.

«Да как такое может быть?! В стране, «где вольно дышит человек», где все трудящиеся еженощно рыдают от избытка любви перед портретами пролетарских вождей (80 копеек комплект в те годы), один урод — вдруг на тебе! — стреляет в самого главного вождя! Да это ж что о нас может подумать заграница? Что у нас чего-то там недостает — то ли свободы, то ли счастья? Нет уж, как хотите, но Ильин — шизик!»

А тут ко времени подоспел профессор Снежневский со своим открытием мирового значения, своей новой болезнью — «вялотекущая шизофрения» называется.

Кстати, чистейшей воды плагиат, украденный Снежневским у одного швейцарского психиатра, практиковавшего в начале двадцатого века, отторгнутого и высмеянного своими коллегами за дремучее невежество в вопросах психиатрии вообще и за «вялотекущую шизофрению» в частности. Зарубежные школы психиатров до сих пор отказывают «вялотекущей шизофрении» в праве на существование, потому что наипервейшими признаками шизофрении является наличие у больного бреда и галлюцинаций. Не важно, в какой форме — письменной или устной — они выражены.