Александр Елисеев - Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы

Само представление о том, что Рюрик – ободрит, существовало у жителей Мекленбурга очень и очень долгое время. Уже в 19 в. легенду о призвании трех братьев записал у местного населения французский путешественник К. Мармье: «…Племенем оботритов управлял король по име ни Годлав, отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата не имели подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли…. Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. Всюду, где братья встречали угнетенного, они приходили ему на помощь, всюду, где вспыхивала война между двумя правителями, братья пытались понять, какой из них прав, и принимали его сторону. После долгих бла гих деяний и страшных боев братья, которыми восхищались и благословляли, пришли в Руссию. Народ этой страны страдал под бременем долгой тирании, против которой не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастием, разбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране, братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгород, Сивар – Плесков, Трувар – Бело-озеро» («Письма с севера»).

Любопытно, что здесь Рюрик с братьями показаны как некие «освободители», сокрушившие какую-то «тиранию». Из этого следует, что в центре Северной Славии тогда находились силы, которые враждовали с силами, призвавшими Рюрика. Этими силами были некие варяги, о владычестве которых в ПВЛ сообщается слишком лапидарно: «Варяги из заморья взимали дань с чуди и славян, и с мери, и с всех кривичей». Потом словене и другие северяне «изгнали варягов за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род, и были между ними усобицы, и начали воевать сами с собой». Пришлось неразумным словенам снова обращаться за помощью к варягам, которые и осчастливили их князем. А вот «Иоакимовская летопись» здесь намного более содержательна, и ее автор рисует совсем иную картину. Он рассказывает о том, как словенский князь «Буривой, имея тяжку войну сваряги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден Буривой бысть, вся свои вой погуби, едва сам спасеся, иде во град Бярмы, иже на острове сый крепце устроенный, иде же князи подвластнии пребываху, и тамо, пребывае умре. Варяги же, абие пришедшее град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь. Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославшее к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велицем граде». Получается, была ожесточенная война, в ходе которой варяги оккупировали Северную Славию. В результате князь Буривой передал власть своему сыну Гостомыслу. И он сумел не только разгромить варягов, но и заключить с ними мир. Картинка получается совсем иной – в ИЛ словене вовсе не предстают анархистами, учинившими свару.

Кстати, а что это за варяги, с которыми воевали Буривой и Гостомысл? Идет ли речь о дружинах ободритов-ререгов? Это вряд ли – Рюрик был внуком Гостомысла, следовательно, между словенами и бодричами должны были существовать великолепные отношения, скрепленные династическим союзом. Гораздо больше на роль «вражин» подходят лютичи-вильцы-велеты. Это – западнославянское этнополитическое сообщество, бывшее соперником ободритов. О велетах (вельтах), обитавших на южном побережье Балтийского (Варяжского) моря, упоминает еще Птолемей (II в. н. э.). Они вели активнейшую экспансию, действовали в Силезии, нижней и верхней, а также много и упорно воевали с ободритами (бодричами). Судя по всему, вильцины были очень яростными воинами, отсюда и еще одно ихназвание – «лютичи» («лютые»). Очевидно, они возникли на базе некоего мужского союза, практиковавшего предельно жесткие магические культы, связанные с гипертрофированной воинственностью. (Показательно, что велетами или волотами славяне именовали великанов.) В «Саге о Тидреке» рассказывается о том, как князь Вильцин (получается, Велет) завоевал Польшу и Русь. Под последней надо иметь в виду Северную Славию. Сага повествует о жестокой войне, которую словене вели с варягами (не бодрическими, но лютическими).

Само же призвание Рюрика было обусловлено не отсутствием порядка, а именно династическим кризисом. Ререг установил в землях восточных славян новую династию, но при этом он не был чужд и династиям местным. Его мать была словенкой, что следует из данных Иоакимовской летописи. У князя т. н. «Велице града» (а вовсе не старейшины!) Гостомысла возникли проблемы с продолжением династии – все его сыновья погибли в войнах. Однажды ночью он увидел вещий сон: из чрева его средней дочери Умилы выросло огромное дерево, покрывшее весь город. Князь решил, что династию продолжат ее сыновья. Сама Умила находилась в то время замужем за каким-то соседним князем, чье имя Иоакимовская летопись не называет. Зато она называет имя одного из ее сыновей – Рюрик. И его отцом, как следует из западных источников, был Готлейб/Годлав. Из этого следует, что севернорусская династия, ведущая свой род от Славена, породнилась тогда с западнославянской. А эта последняя, согласно старорусской «политологической» традиции, наследует римскому императору Августу, а следовательно, и трояно-фракийскому Энею.

После смерти Гостомысла Рюрик-Ререг с братьями стал править Велицеградской землей. Еще раз приходится отметить, что «Иоакимовская летопись» ни слова не говорит о беспорядках, которые будто бы явились причиной его призвания. Да и само выражение «а наряду (якобы порядка. – А.Е. ) в ней нет» , известное нам по «Повести временных лет» и горячо любимое русофобами всех мастей, вовсе не свидетельствует о склонности ильменьских славян к анархии. Выдающийся русский историк С. Лесной утверждал, что слово «наряд» значило «власть», «управление», «приказ», а вовсе не «порядок». Причем в некоторых летописях говорится: «нарядника (т. е. правителя. – А.Е. ) в ней нет». Велицеградская земля просто-напросто нуждалась в князе, имеющем отношение к старой династии и способном предотвратить губительную Смуту. Причем нуждалась в своем, славянском князе, а не в иноземце, поучающем славян как жить.

Ререг княжил не в Новгороде, а в Ладоге. «Иоакимовская летопись» явно противопоставляет Велице град Новгороду. Ладога вообще намного древнее Новгорода, возникшего где-то в середине X в. Образование же Ладоги можно смело отнести к VI в. – именно таким временем датируется земляное городище, откопанное археологами в том месте, где река Ладожка впадает в Волхов. Найденные здесь сельскохозяйственные орудия позволяют говорить о высокой земледельческой культуре обитателей городища, знавших полевое пашенное земледелие. По данным археологии Ладога уже в 8 в. становится крупным международным портом и важнейшим пунктом местной и транзитной торговли. Здесь находят огромное количество кладов арабских монет – дирхемов, что свидетельствует о торгово-экономическом могуществе города. В древности именно Ладога, а не Новгород, контролировала все Нижнее Поволховье, Ижорскую землю, Приладожскую Карелию, области Обонежского ряда. Собственно говоря, сам Новгород был «новым» именно по отношению к старому Велице граду, к Ладоге, отсюда и «Господин Великий Новгород», т. е. «новый Велице град».