Сергей Нефедов - История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Сократились и расходы на армию. В результате нехватки средств военные не получали установленного содержания. В январе 1727 года польский посол писал, что флот девять месяцев не получает ни гроша, а гвардия – около двух лет. [443]В 1727 году было разрешено две трети солдат и офицеров из дворян уволить в продолжительные (год и более) отпуска без сохранения оплаты; на службе рекомендовалось оставить лишь тех, у кого не было поместий и кто жил жалованьем. Была создана Военная комиссия для рассмотрения вопроса о сокращении штатной численности армии с целью уменьшения подушной подати. [444]

Недостаток средств совмещался с недостатком энергии: новые правители были не в силах (и не хотели) поддерживать темп государственной деятельности Петра Великого, вникать во все дела и руководить всем и вся путем бесчисленных указов. Если десятки указов первой четверти XVIII века предписывали подданным, какого покроя носить одежду, как строить дома и сооружать барки, как убирать хлеб и лечить больных, то в дальнейшем такого рода указы почти исчезли. [445]Смерть императора означала вместе с тем прекращение попыток построения «регулярного полицейского государства» и резкий спад в политике государственного регулирования.

Таким образом, ближайшие соратники Петра стали проводить политику, противоположную идеям почившего императора. «Оказывается, главные деятели петровского времени не сочувствовали этим идеям», – с удивлением писал Н. П. Павлов-Сильванский. [446]Соратники Петра убедились в невозможности сохранить результаты реформ и, чтобы спасти положение, фактически перешли на позиции традиционалистской реакции. Князь А. Д. Меньшиков, предав своих друзей, попытался заключить союз с партией старых бояр. Но запоздалые уступки не могли удовлетворить традиционалистов, и в конечном счете виднейшие соратники Петра оказались в ссылке.

После смерти Екатерины I, при юном императоре Петре II, к власти пришла партия старомосковского боярства во главе с князьями Долгорукими и Голицыными. Старинные бояре Долгорукие еще продолжали носить у себя дома старую русскую одежду, ферязи и охабни. [447]Это была традиционалистская оппозиция, которая в свое время поддерживала царевича Алексея, но была вынуждена смириться из-за страха перед застенками Преображенского приказа. Первым делом новая власть уничтожила символ петровского террора – Преображенский приказ. Другим символом петровской политики был Петербург. «Петербург, – говорил князь Д. М. Голицын, – это часть тела, зараженная антоновым огнем; если ее впору не отнять, то пропадет все тело». [448]В феврале 1728 года двор и государственные учреждения переехали из Петербурга в Москву. Жизнь Петербурга замерла, началось бегство из города дворян, купцов и мастеровых. Все строительные работы были остановлены, сотни недостроенных домов постепенно превращались в руины. [449]Но народ радовался решению Петра II. «Русские старого времени находили в нем государя по душе от того, что он, выехав из Петербурга, перевел их в Москву, – свидетельствует К. Манштейн. – Вся Россия до сих пор считает его царствование самым счастливым временем из последних ста лет. Государство находилось в мире со своими соседями; служить в войсках никого не принуждали… вся нация была довольна; радость отражалась на всех лицах… Только армия и флот приходили в упадок…». [450]«Теперь больше не подрываются финансы этого государства ненужными постройками гаваней и домов, – писал прусский посол А. Мардерфельд, – плохо усвоенными мануфактурами и заводами, слишком обширными и неудобоисполнимыми затеями или пиршествами и пышностью…» [451]

Итак, через три года после смерти Петра Великого к всеобщей радости налоги были уменьшены, Петербург был оставлен, флот сгнил, петровская администрация была распущена, армейские офицеры вернулись в свои деревни, а ближайшие соратники царя оказались в ссылке. Преобразования Петра Великого в конечном счете вызвали волну традиционалистской реакции, которая свела на нет многие результаты реформ.

Что же осталось в итоге? Конечно, осталось то, без чего государство не могло существовать: петровская армия с ее линейной тактикой и с новым дворянским офицерским корпусом – заимствования первой очереди. Полковые пушки и фузеи теперь в достаточных количествах производили на тульских и уральских заводах, и армия была обеспечена отечественным оружием. Из административных заимствований уцелели лишь обломки петровской административной системы в виде коллегий и губерний. И, как это ни странно, сохранилось много культурных заимствований: у дворян сохранилась европейская одежда, черты европейского быта, европейская архитектура поместий. По-видимому, это было вызвано тем, что едва ли не основной упор в реформах Петра делался на преобразования именно в сфере внешней культуры и быта. Политика культурного онемечивания дворянства в конечном счете привела к глубокому расколу русской нации, к тому что крестьяне считали своих господ то ли немцами, то ли французами. Это новое общество, состоящее из «двух наций», было результатом социального синтеза и вестернизации.

После внезапной смерти Петра II власть оказалась в руках Верховного Тайного совета, состоявшего по большей части из старой знати. Князь Д. М. Голицын предложил избрать на престол племянницу Петра герцогиню курляндскую Анну Иоанновну, ограничив ее власть конституционными «кондициями». «Так как со смертью Петра II потомство Петра I пресеклось по мужской линии, – говорил Д. М. Голицын, – а между тем Россия страшно пострадала от деспотической власти, чему содействовали иностранцы, привлеченные в страну Петром I в большом количестве, то следует верховную власть ограничить полезными законами и поручить царствование той императрице, которая будет избрана, не иначе как под некоторыми ограничениями». [452]В целом этот проект можно рассматривать как продолжение контрреформ, и В. Кивельсон генетически связывает его с традициями Московского царства, с Боярской думой, Земскими Соборами и теми «кондициями», которые были представлены в 1610 году королевичу Владиславу. [453]

«Верховники» не просто стремились к ограничению самодержавия, они обвиняли Петра в насаждении западных обычаев деспотическими методами. При этом члены Тайного совета отнюдь не были ретроградами. Князь Д. М. Голицын был одним из образованнейших людей того времени, он знал иностранные языки, бывал за границей и имел библиотеку в 6 тыс. томов. Голицын изучал государственное устройство европейских стран под руководством советника Петра Г. Фика, одного из авторов петровской административной реформы. Не удивительно, что проект «кондиций», предложенный Анне Иоанновне, был составлен под влиянием шведских конституционных актов и, в частности, условий избрания королевы Ульрики Элеоноры в 1719 году. [454]Таким образом, «верховники» противопоставляли западному абсолютизму Карла XII – Петра I другую западную модель, а именно ту олигархию, которая пришла на смену шведскому абсолютизму и была связана с английской и голландской политической традицией. Д. М. Голицын полагал, что эта модель сможет спасти страну от прозападного экстремизма императоров и их фаворитов.