Мадлен дю Шатне - Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского

Таков отчет о драме, пережитой Жаном Батистом и его товарищами. В ночь с 12 на 13 декабря бушующие волны разломили “Калкан” надвое. Капитан отправил команду на берег, и ее члены вместе с людьми из береговой стражи, расположившись на пространстве длиной в три лье, всю ночь пытались спасти хотя бы часть груза. Этой операцией командовал помощник капитана Гу-зийон де Белизаль, Жан Батист возглавил отряд гардемаринов: удалось подобрать шестьдесят бочек вина, которые каким-то чудом не пострадали, а также около тридцати бочонков муки.

Грамаэ и его команда, обессилившие, почти без одежды, жестоко страдая от декабрьского холода, отправились в Брест, а на месте крушения остался взвод солдат для охраны остатков корабля от грабителей. Франсуа де Прессиньи из Кемперского адмиралтейства подал специальный рапорт министру с обоснованием необходимости принятия срочных мер для охраны потерпевшего кораблекрушение корабля от местных жителей, которые сделали разграбление таких кораблей доходным промыслом. Но все равно часть груза была безвозвратно потеряна. То, что удалось спасти, подсчитали, просушили и отправили на хранение в местную церковь.

Пенмарк издавна считался одним из опаснейших для мореходов мест на всем бретонском побережье. Крушение “Калкана” наделало много шума во всех портах от Бреста до Рошфора; по крайней мере, стало ясно, что береговая сигнализация никуда не годится. Через год было решено приступить к сооружению двух маяков: один построили на острове Нонан, а другой сигнальный огонь разместили под крышей колокольни Сен Гиньоле.

Не успели гардемарины прийти в себя от пережитых волнений, как им снова пришлось отправляться в Сан-Доминго, и плавание это также закончилось неудачей. Фрегат “Сумасброд”, оборудованный под транспорт, был выкуплен у англичан в 1763 г. [25] A.N., В 2 397-С6 409. Достигнув Лиссабона, лейтенант 1-го ранга Даше, командир фрегата, обнаружил, что плыть через Атлантику без длительного ремонта нельзя. Непонятно, как в Бресте выпустили в море корабль, нуждающийся в столь серьезном ремонте.

Из Версаля поступил приказ: “продать груз, чтобы оплатить расходы на ремонт, и возвращаться в Брест”.

Шестеро гардемаринов — Даше, Клеренбер, Молен де Лоншан, Сенандреф, Дерье и Траверсе — провели зиму в Лиссабоне, наслаждаясь благодатным климатом Лузитании; лишь иногда прекрасную погоду портили проливные дожди, приносимые “низовым ветром”.

Жану Батисту хорошо знакомы эти места: он здесь побывал зимой 1765 г. вместе с “Проворным”. Он счастлив, что вновь увидел Лиссабон, “царя Тахо”, один из самых красивых в мире рейдов, шумный Лиссабонский порт и верфи, на которых день и ночь кипит работа. В этот открытый портовый город заходит множество кораблей, следующих в Америку, Индию, Африку, в другие европейские порты. В случае необходимости они найдут в местном арсенале, одном из лучших в Европе, и умелых мастеров, и все потребное для ремонта оборудование.

Лиссабон — город, отстроенный заново. Средневековый Лиссабон, славившийся восточной пышностью, был разрушен до основания чудовищным землетрясением 1755 г., отголоски которого докатились даже до Антил. Дворцы и церкви с их богатейшими собраниями произведений искусства, с их роскошными библиотеками либо исчезли в недрах земли, либо стали жертвой пожаров. Невосполнимая потеря! Лишь остатки древних стен еще бросают вызов времени и напоминают о тех годах, когда крестоносцы устраивали здесь стоянку по пути на Восток.

Возрожденный из пепла Лиссабон отстроен в соответствии с самыми современными урбанистическими идеями. В многочисленных лавчонках, притулившихся на крутых склонах, красуются товары со всего мира: роскошные индийские ткани, диковинное оружие, сырые и выделанные кордовские кожи. В припортовых тавернах гардемарины пьют густой ароматный портвейн и легкие вина, объехавшие почти весь свет в корабельных трюмах — от них веселеет на сердце и предательски подкашиваются ноги.

“Сумасброд”, отправленный в доки, кренгуют, поэтому команду отпустили на берег; гардемарины сняли себе жилье и все время, не занятое наблюдением за ходом ремонта фрегата, проводят, осматривая город и его живописные окрестности. Они сдружились с лиссабонскими кадетами и через них завели знакомство в высшем обществе португальской столицы.

27 мая 1772 г. через два дня после возвращения из Португалии, где гардемарины провели три месяца, они вновь вышли в море на корабле из эскадры графа Дорвилье, которая направилась на большие маневры в Атлантику. Из Версаля поступили деньги на вооружение Западного флота, и появилась возможность целых три месяца, пришедшихся на лучшее время года, посвятить обучению корабельных экипажей. Это первые маневры в масштабах эскадры, которые французский флот проводил в мирное время и в открытом море. Инициатива их проведения принадлежала министру де Воину. Раньше такие маневры проводились только на рейдах, и пользы от них было существенно меньше.

Жану Батисту вновь выпала удача оказаться в числе гардемаринов, избранных для участия в этом уникальном походе, где они будут вместе с такими прославленными моряками как Бугенвиль, Ла Туш Тревиль, Грасс, Ла Мот-Пике, Ла Клоштери, Дю Шаф-фо, Водрей. В маневрах принял участие также дю Павийон, внесший много нового в представления о тактике морского сражения, он реформировал систему сигналов и щедро делился своими знаниями с рошфорскими гардемаринами.

На рейде Бреста готовились к кампании три легковооруженных линкора, имевших на борту от пятидесяти до шестидесяти четырех пушек (флагманский корабль “Александр”, “Гордый” и “Гиппопотам”), шесть двадцатишестипушечных фрегатов и три корвета, на которых было от шестнадцати до восемнадцати пушек. Каждому из них для обеспечения связи был придан тендер. Большинство кораблей носило так хорошо им подходившие “пернатые” имена — “Голубок”, “Кенарь”, “Ласточка”, “Жаворонок”, “Птица”. Двум были присвоены имена древних божеств — “Терпсихора” и “Исида”.

Жан Батист вышел в море на “Птице”, где помощником капитана был его отец, а капитаном — де Плас. Ему скоро исполнится восемнадцать, и он возглавляет команду из восьми гардемаринов, приписанных к этому кораблю. Среди них четверо его двоюродных братьев — дю Кен де Лонгбрен, Ламет, Лемуан де Сериньи и Вутрон. На каждом корабле находятся от восьми до пятнадцати гардемаринов, всего девяносто три на всей эскадре. Большинство бретонцы — Цкузе де Пеннеле, Керголе, Трогоф де Керлесси, Дренек, Гебриан, Кергез, Ла Бурдонне, но некоторые из Ониса, Сентонжа, Пуату или Лимузена, например Бурдей, Мортемар, Сен-Обен, Люзиньян.