Анна Мудрова - Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях

Конвент принял новую Конституцию, провозгласившую Францию республикой. Ситуация накалялась, и по мере обострения положения в тылу и на фронтах Конвент принял Закон о подозрительных, который предписывал брать под арест всех «подозрительных». Таковыми объявлялись «враги революции и республики, сочувствующие тирании», кого подозревали комиссары Конвента, родственники эмигрантов. В этих условиях в число «подозрительных» мог попасть каждый.

В этих условиях Дантон выступил за прекращение революционного террора и уступки в пользу крупной буржуазии. 25 декабря 1793 года Робеспьер произнес речь против своих врагов, где говорилось о необходимости направлять корабль между двумя подводными камнями — умеренностью и излишеством. 5 апреля 1794 года Дантон и Демулен были казнены.

Наступило время наибольшего влияния Робеспьера. Он и Кутон добились принятия закона, которым вводилась смертная казнь за преступления против республиканской морали, а обвиняемые фактически лишались права на защиту. Начавшийся сразу после этого «Большой террор» затронул все социальные слои и подорвал былую популярность Робеспьера. Утопические идеалы Робеспьера не встречали поддержки в обществе, а его диктаторские устремления настроили против него подавляющее большинство депутатов Конвента. 27 июля 1794 года Конвент постановил отдать под суд Робеспьера и его сторонников. Те попытались организовать сопротивление в парижской Ратуше, но были захвачены верными Конвенту войсками.

Робеспьер верил в свою миссию, но не был государственным человеком. Вся революция сливалась в его уме с якобинизмом, то есть с ним самим. Его мысль была узка и прямолинейна, как у сектанта. Гуманные соображения были для Робеспьера своего рода вероотступничеством. О Робеспьере писали: «Желчный темперамент, узкий кругозор, завистливая душа, упрямый характер предназначали Робеспьера для великих преступлений. Его четырехлетний успех, на первый взгляд, без сомнения, удивительный, если исходить лишь из его посредственных способностей, был естественным следствием питавшей его смертельной ненависти, глубинной и неистовой зависти».

Максимилиан Робеспьер был казнен 28 июля 1794 года.

Вместе с Робеспьером утихла неимоверная волна казней французов. На могиле этого человека помещена эпитафия: «Прохожий! Не печалься над моей судьбой. Ты был бы мёртв, когда б я был живой».

1620–1682

Глава старообрядчества, протопоп города Юрьевца-Повольского, противник церковной реформы патриарха Никона в XVII веке, духовный писатель.

Происходивший из бедной семьи потомственного приходского священника (Петра, сына Кондратьева), довольно начитанный, строгого нрава, он приобрёл известность довольно рано как подвижник православия, занимавшийся также изгнанием бесов. Родившись «в нижегородских пределах за Кудмою рекою, в селе Григорове», Аввакум в 15-летнем возрасте лишился отца и много вытерпел от своего сиротства.

По указанию матери женился он в семнадцать лет на обедневшей четырнадцатилетней сироте, дочери кузнеца Анастасии Марковне, которая была ему истинной «помощницей ко спасению», верным другом во всех его невзгодах.

Аввакум с детства приучался к аскетизму. В 1642 году Аввакум был рукоположен в диаконы, а в 1644 году — поставлен в попы. Он стал священником села Лопатицы Макарьевского уезда Нижегородской губернии. Отвращение от всего мирского и стремление к святости он считал настолько естественным для человека, что не мог ужиться ни в одном приходе из-за неустанного преследования им мирских утех и отступления от обычаев веры. Многие считали его святым и чудотворцем. Но многие и раздражались его строгими обличениями. Например, один «начальник», которого он уличал за то, что тот у вдовы дочь отнял, его сначала «до смерти задавил», так что он лежал «мертв полчаса и больше», затем «пришед в церковь бил и волочил за ноги по земле в ризах», палил «из пистола» и наконец «дом отнял и выбил, все ограбя». Так случилось, что именно этому строгому и непреклонному человеку пришлось включиться в одно из самых сложных и трагичных противостояний, пришедшихся на долю русского народа.

Важным фактом русской истории XVII века был церковный раскол, явившийся результатом церковной реформы патриарха Никона. Реформа должна была устранить разночтения в церковных книгах и разницу в проведении обрядов, подрывавших авторитет церкви. А начиналось все немного раньше.

В Москве, благодаря своим друзьям, царскому духовнику Стефану Вонифатьеву и протопопу Казанского собора Иоанну Неронову, Аввакум привлечен был к участию в исправлении богослужебных книг, предпринятом патриархом Иосифом и состоявшем в сличении их с более древними старопечатными славянскими оригиналами. С 1652 года, после смерти Иосифа, дело книжного исправления продолжено было патриархом Никоном.

С необходимостью проведения реформы согласились все: и Никон, и его будущий противник протопоп Аввакум. Было только неясно, что брать за основу — переводы на старославянский язык византийских богослужебных книг, сделанные до падения Константинополя в 1453 году, или сами греческие тексты, в том числе исправленные после падения Константинополя.

По приказу Никона в качестве образцов были взяты греческие книги, причем в новых переводах появились разночтения с древними. Первоначально патриарх хотел взять древние «харатейные» книги, но потом довольствовался их итальянскими перепечатками. Аввакум же и другие противники реформы были уверены, что эти издания не авторитетны и имеют искажения. Протопоп подверг точку зрения Никона резкой критике в челобитной царю, написанной им совместно с костромским протопопом Даниилом.

Это послужило формальным основанием для раскола. Наиболее существенными из нововведений, принятыми патриархом Никоном и церковным Собором 1654 года, была замена крещения двумя пальцами троеперстием, произнесение славословия Богу «алилуйя» не дважды, а трижды, движение вокруг аналоя в церкви не по ходу Солнца, а против него. Все они касались чисто обрядовой стороны, а не существа православия. Но под лозунгом возвращения к старой вере объединились люди, не желавшие смириться с возрастанием роли иностранцев и со всем тем, что казалось им несоответствующим традиционному идеалу правды.

Раскол начался с того, что патриарх Никон во всех московских церквах запретил двоеперстие. Кроме того, из Киева он пригласил ученых монахов для «исправления» церковных книг. В Москву прибыли Епифаний Ставинецкий, Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий, которые немедля занялись монастырскими библиотеками. Все привычное рухнуло враз — не только церковь, но и общество оказалось в глубоком и трагическом расколе.