Яков Рабинович - Почему евреи не любят Сталина

В беседе с прибывшим в Москву польским генералом Сикорским Сталин произнес лживую фразу: «Евреи — плохие солдаты». И это в то время, когда Героями Советского Союза стали уже десятки евреев, а многие тысячи были награждены орденами и медалями. Глухую заслонку здесь еще не поставил. Но поменьше, поменьше… И никаких возмущений по поводу поголовного уничтожения евреев на оккупированных территориях! Нечего вызывать к ним сочувствие. Чиновники, крутившие маховики идеологической машины, ревностно исполняли как прямые указания вождя, так и его недвусмысленные намеки. Не слишком ли много евреев в штабах, военных редакциях и прочих учреждениях? На передовую их! У нас незаменимых нет! Сталину доложили о странном дипломате, спасающем евреев. К сожалению, в распоряжении историков нет документов или других свидетельств о том, как реагировал на это Сталин. Но можно не сомневаться: реагировал. И весьма определенно. Иначе и быть не могло. Иностранных дипломатов без санкции «самого» не похищают. Подобная самодеятельность могла бы боком выйти тем, кто на нее решился.

Мышление людей злобных, подозрительных, набивших руку на расправах с неугодными, а именно таким был Сталин, трудно уложить в обычные рамки логики и морали. Какая может быть мораль у того, кто уже истребил или отправил в ГУЛАГ бывших своих друзей, многих родственников, а общий счет погубленных им жизней исчисляется миллионами?! Нетрудно представить, как топнул ножкой «великий вождь», когда ему доложили о Валленберге. Ишь, какой спаситель евреев выискался! Шибко прыткий. Убрать! Нет, ликвидировать пока еще не время: может понадобиться. Дипломаты владеют многими тайнами.

Чины на Лубянке дело свое знали. Арестованный, а точнее, похищенный в Будапеште дипломат исчез. Так сказать, растворился в безразмерных советских застенках. Одиночных камер там хватало. Напрасно из Стокгольма в Москву шли запросы о судьбе Валленберга. Советское Министерство иностранных дел напускало тумана, не давая вразумительного ответа.

И только в 1957 г. заместитель министра иностранных дел А. Громыко вручил шведскому послу в Москве меморандум о пропавшем дипломате. К нему была приложена копия рапорта начальника внутренней тюрьмы МГБ подполковника Смольцева на имя министра госбезопасности генерал-полковника Абакумова о том, что заключенный Валленберг умер ночью 17 июня 1947 г. от сердечного приступа.

Шли годы. Интерес мировой общественности к судьбе Валленберга не ослабевал, объяснения советских властей подвергались сомнению. Речь уже шла не просто о шведском дипломате. Его подвиг — спасение тысяч венгерских евреев — снискал ему мировую славу. Специальная комиссия при Мемориальном институте трагедии и героизма еврейского народа «Яд ва-Шем» присвоила ему звание Праведника народов мира. Чтобы как-то приглушить общественный резонанс вокруг имени Валленберга, с подачи партийных идеологов и лубянских стражей тоталитаризма была развернута гнусная кампания его дискредитации. Видную роль в этом сыграл бывший резидент КГБ в Индии Радомир Богданов, занимавший в конце 80-х гг. респектабельные посты заместителя директора Института США и Канады и заместителя председателя Советского комитета защиты мира. Весной 1988-го Богданов, встречаясь в Москве с иностранными гостями, в том числе журналистами, распространял сведения, якобы полученные им из «достоверных источников», о том, что в 1944 г. Валленберг был посредником на тайных переговорах между Берией и Гиммлером. Эту кампанию очернительства продолжал рупор МИД и КГБ — еженедельник «Новое время», представивший Валленберга развратником и другом Адольфа Эйхмана, главного нацистского чиновника, занятого «окончательным решением еврейского вопроса».

Нагнетание лжи шло и на более высоком, государственном уровне. В октябре 1989 г. в Москву были приглашены представители Общества Рауля Валленберга, включая сводную сестру дипломата Нину Лагергрен и его сводного брата Гая фон Дарделя. Принявшие их заместитель министра иностранных дел В. М. Никифоров и заместитель председателя КГБ В. П. Пирожков вручили родственникам Валленберга его паспорт, некоторые личные вещи и «свидетельство» о смерти в результате «сердечного приступа», написанное главным врачом Лубянской тюрьмы. Высокопоставленные чиновники выразили гостям «глубокое сожаление» о том, что, несмотря на «тщательные поиски, в архивах КГБ больше документов не обнаружено».

О встречах советских руководителей с родственниками Валленберга сообщалось в печати. Академик Андрей Сахаров выразил тогда сомнение: как же так, столь важное дело об иностранном дипломате вдруг таинственно исчезло? Скорее всего, КГБ продолжает его скрывать.

О том, что именно так и было, свидетельствует изданная в 1990 г. в Лондоне книга Кристофера Эндрю и Олега Гордиевского «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева» (на русском языке издана в Москве): «В деле Валленберга, хранящемся в КГБ, говорится, что вскоре после прихода Красной армии в Будапешт НКВД постарался завербовать его. Валленберг немедленно отказался, а НКВД вдруг забеспокоился, не станет ли тот вдруг шуметь об этой попытке, арестовал его и переправил в Советский Союз. Дальнейшие попытки, предпринятые в Москве, чтобы завербовать Валленберга, также окончились неудачей. Его расстреляли не позднее 1947 года». Не исключено, что после провала августовского путча (1991) гэбисты, заметая следы, среди прочих документов уничтожили и «дело Валленберга».

Но скрыть убийство не удалось. В январе 2001 г. было опубликовано заключение старшего военного прокурора отдела реабилитации иностранных граждан Военной прокуратуры, полковника юстиции Николая Стефогло. Из него явствует, что 14 мая 1947 г. заместитель министра иностранных дел А. Я. Вышинский в докладной записке на имя министра иностранных дел В. М. Молотова писал, что шведская сторона проявляет большую озабоченность судьбой Валленберга. И тут же предложил: «Поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу Вас обязать т. Абакумова представить справку по существу дела и предложения по его ликвидации».

Бывший генеральный прокурор СССР Вышинский, один из главных инквизиторов в громких судилищах 30-х гг., вкладывал в слова о «ликвидации дела» вполне определенный смысл: ликвидировать дело — значит ликвидировать человека. А уж как это сподручнее исполнить — забота опричника Абакумова. Но и Молотов не мог принять окончательное решение. Посоветовался со Сталиным. Сталин дал согласие. Абакумову оставалось только отдать соответствующее распоряжение.

Свет на судьбу Валленберга проливает вышедшая в 2001 г. книга доктора исторических наук Якова Этингера «Это невозможно забыть». Автор, приемный сын известного профессора-кардиолога Я. Г. Этингера, вспоминает рассказ отца. В конце мая — начале июня 1947 г. Этингеру позвонил тогдашний начальник Ленсанупра Кремля А. А. Бусалов: необходимо осмотреть одного больного иностранца. Фамилию не назвал. Для консилиума привлекли еще двух крупных кардиологов — профессоров В. Н. Виноградова и В. Е. Незлина, а также заведующую электрокардиологическим кабинетом кремлевской больницы С. Е. Карпай. Их привезли в загородный двухэтажный дом, окруженный высоким забором.