Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе - Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией

Русские не были чужими на этом континенте. В эпоху Киевской Руси они вели нескончаемую борьбу с чередой тюркских и монгольских племен, продвигающихся на запад из степей Внутренней Азии. Летописи той эпохи зачастую представляют собой только перечисление вторжений кочевников. «Слово о полку Игореве», повествующее о плачевно завершившемся походе против половцев в XII в., — наиболее известный пример такой безрадостной литературы. Самые мрачные годы начались на Руси в XIII в., когда монгольские всадники наголову разбили войска разрозненных княжеств и поработили русский народ почти на двести лет.

«Реконкиста» началась в 1480 г., когда московский великий князь Иван III освободил страну от монгольского правления. К 1550-м гг. его потомок Иван Грозный покорил оплоты татар в Казани и Астрахани, устранив угрозу из Азии. Начиная с XVI в. Россия неумолимо двигалась на восток. Эта экспансия имела двойную направленность. Одна ее ось шла прямо на восток через сибирскую тайгу, а другая — на юго-восток, в Центральную Азию.

На севере отряд казаков-авантюристов под предводительством Ермака Тимофеевича в поисках ценной пушнины в 1581 г. перешел через Урал {508} . Встретив незначительное сопротивление со стороны местных кочевых племен, его последователи быстро захватили сибирский субконтинент, подобно тому как охотники-следопыты Новой Франции, добывая пушнину, пересекали просторы Канады {509} . Менее чем за семьдесят лет Россия достигла Тихого океана {510} . С этого момента дальнейшие территориальные захваты на Дальнем Востоке происходили только за счет южного соседа — Китайской империи. Когда Китай был сильным, Россия сдерживала свои амбиции. Так, после Нерчинского договора с эмиссарами императора Канси в 1689 г. восточноазиатская граница почти не менялась в течение полутора веков [61]. {511}

Для того времени отношения России с династией Цин были уникальны. До середины XIX в. Россия была единственной европейской державой, которую Китай признавал равной себе, подписывая с ней договоры и посылая дипломатические миссии. Российские посланники должны были низко кланяться Сыну Неба, но при этом Канси и его потомки признавали, что соседняя империя не является подчиненным государством {512} . Соглашение, заключенное в Кяхте в 1727 г., даровало беспрецедентное право открыть духовную миссию в Пекине, которая также действовала как языковая школа, пункт для сбора информации и неофициальное посольство {513} .

До конца XIX в. династия Цин относилась к своему континентальному соседу совсем не так, как к португальским, голландским и английским иностранным бесам, которые стремились закрепиться на китайских берегах. До учреждения Цзунлиямынь, ведомства иностранных дел, в 1861 г. отношения с европейскими странами находились в ведении Министерства обрядов, поскольку они считались подчиненными государствами Сына Неба. С русскими же общались через Лифань-юань (Бюро пограничных дел) — учреждение, созданное династией Мин в начале XVII в. для ведения дел с монголами и другими кочевниками за Великой стеной {514} . Конечно, отношение Китая определялось прагматичными соображениями. В отличие от иностранных морских государств, Россия непосредственно граничила со Срединным царством. Более того, в ранние годы правления династии нейтралитет соседа был необходим, чтобы завершить завоевание северо-западных пограничных территорий {515} .

Отношение Китая к России не было совсем негативным. Сочинение Го Цитао «Подробное описание северных районов» — собрание всех имеющихся материалов о России, подаренное императору в 1860 г., довольно хорошо отражало официальные взгляды [62]. Автор упрекал других за предположения, что северное государство было совершенно нецивилизованным. По его мнению, это искупалось тем фактом, что его правитель регулярно посылал своих подданных в Пекин учиться:

Восхищаясь облагораживающей силой нашей династии, [русские] ежегодно присылают своих самых лучших студентов в нашу столицу изучать маньчжурские и китайские писания и читать исторические и классические произведения <���…> Теперь облагораживающее влияние нашей Династии распространилось вдаль, постепенно обращая людей к благожелательности и добродетельности. <���…> В течение двухсот лет [Россия] постепенно преображалась под этим влиянием, и поэтому ее литература необыкновенно расцвела {516} .

Две империи сосуществовали в относительной гармонии до 1850-х гг. {517} .

Опиумные войны 1840-х гг. и Тайпинское восстание, разразившееся десятью годами позже, пошатнули укоренившуюся убежденность в способности Цинов сохранить целостность империи. Как и османские султаны, китайские императоры теперь казались менее способными противостоять территориальным посягательствам. Первым из русских, кто этим воспользовался, был генерал-губернатор Восточной Сибири, граф Николай Николаевич Муравьев (затем Муравьев-Амурский). Отчасти стремясь помешать деятельности Русско-американской компании на другой стороне Берингова пролива, Муравьев начал агрессивную колонизацию Приамурья в начале 1850-х гг. Хотя в основном это была собственная инициатива Муравьева, Петербург не возражал. Когда в 1849 г. его подчиненный, вопреки конкретным указаниям вышестоящих лиц, заявил права России на территорию в устье Амура, царь Николай I принял этот шаг, сказав: «Где раз поднят русский флаг, там он уже опускаться не должен» {518} . [63]

Подписав Нерчинский договор, правительство Петра I признало власть Китая над этими малонаселенными морскими провинциями. Но теперь маньчжурская династия клонилась к своему неизбежному закату и не могла противостоять Муравьеву. И когда в 1858 г. английские войска оккупировали Кантон, а тайпины захватили Нанкин (Наньцзин), у осажденного цинского правительства не было другого выбора, кроме как уступить требованиям Муравьева о контроле над регионом. По договорам, подписанным в тот год в Айгуне и в 1860 г. — в Пекине, Россия получала западный берег Амура от северо-западной оконечности Маньчжурии до Тихого океана, а также территорию к востоку от реки Уссури {519} . Подчеркивая свои амбиции, Муравьев окрестил новый порт на Тихом океане Владивостоком.

После 1860 г. дипломатия князя Горчакова в Азии стала более осмотрительной. В Туркестане воинственные генералы, такие как Скобелев, энергично продвигались вперед, туда, где территория царской России граничила с небольшими самостоятельными ханствами — Хивинским, Кокандским и Бухарским. Однако, когда дело касалось более авторитетных держав, Петербург избегал риска новой войны. Нигде это не было так очевидно, как в продолжительных спорах с Пекином по вопросу реки Или в последние годы правления Александра II. {520}