Михаил Шевердин - Осквернители (Тени пустыни - 1)

Тигр говорил: "Эй, Пир Карам-шах, знаем мы старые рассказы инглизов, что мы, пуштуны, грабим каждого человека, убиваем каждого прохожего, насилуем каждую девушку и женщину. Это инглизы кричат: "Пуштуны разбойники! Истребляйте собак-разбойников!" И вы подло истребляете гордых пуштунов пулеметами, бронемашинами, железными птицами. По какому праву? Если я, старый Дейляни, поверив вашей чести, дался вам в руки, не думайте, что сломлен дух горцев Сулеймановых гор! Пуштуны победят инглизов! Долой инглизов. Прочь из наших долин! Не пойдут пуштуны воевать против братьев, не дам я тебе воинов. Это говорю я, Дейляни, вождь. Проваливайте! Мы разрознены, мы ссоримся друг с другом, мы проливаем братскую кровь, но все пуштуны ненавидят вас, инглизы. Если я, Дейляни, не сумел вас убить, вас убьет пуштун Шарип, вас убьет пуштун Аюб. Когда? Через год, через десять лет, через сто, но убьет. Ни одного живого инглиза не останется в долинах Сулеймановых гор. Мы загоним вас в землю и притопчем плотно землю над вашей головой!"

Тигр говорил гордо. Словно не торчали отовсюду дула английских пулеметов, точно не он был беспомощным пленником, а этот бледноликий шакал, с глазами из сердолика с кровяными прожилками.

Шакал Пир Карам-шах улыбнулся, и я увидел оскал его желтых зубов. Такими зубами шакалы рвут мертвечину и душат цыплят в курятниках. Шакал залаял по-шакальи, ласково. Слова шакала запечатлелись в моей памяти, ибо разум запоминает не только прекрасное, но и безобразное. Таково свойство человеческой натуры. Пир Карам-шах сказал: "Господин Дейляни, вождь, пуштуны разумом еще дети. Наш долг воспитывать их добрыми подданными его величества короля Великобритании. И долг наш, с благословения всемогущего господа, мы добросовестно выполним. Посмотри кругом на эти дома и стены. Я приехал убедиться в силе железных птиц. Разве может устоять что-нибудь против небесного огня?! Берегись, вождь! Ты мятежник. Мятежников именем короля казнят смертью. Ты мятежник, ты переступил английские законы, но ты храбр и умен. Мы великодушны. Мы уважаем храбрость и ум. Мы оставили тебе меч твоего отца и деда. Британии нужны такие люди, как ты! Договоримся, вождь! Поклянись не поднимать никогда больше против англичан оружия. Разве англичане твои враги? У тебя враги на севере. Большевики - враги всех пуштунов, всех мусульман. В долине Пешавара собираются английские войска. Начинается война против большевиков. Присоединяйся, вождь. Англичане хорошо платят тем, кто верно служит им. Соглашайся. Получишь золото, много золота. На голову твою прольется золотой дождь. Сына твоего и наследника Гуляма мы оденем в шелк и золото. У коня его подогнутся ноги под золотой сбруей. Золотые ножны его меча потянут пуд. Сына твоего Гуляма король сделает полковником. Дети твои, Дейляни, развеселятся от подарков. Красота твоих жен расцветет от золотых украшений. Ласки твоих любовниц разогреются от золотых браслетов и ожерелий. Любимцев - мальчиков - знаю твой вкус, старик, - мы тоже не забудем. Много я тебе, Дейляни, дам золотых соверенов, без счета. Да, назови, Дейляни, своих друзей, старейшин. Я и их не забуду. Мы, инглизы, щедры".

Но тигр не позволил больше шакалу лаять. Тигр зарычал. Рев его стократным эхом откликнулся в ущельях. Дейляни-вождь кричал: "Ты базарный лавочник, инглиз! Что ты знаешь о чести горца! От блеска вашего золота на глаза садятся болячки! Прочь!" Шакал Пир Карам-шах не обиделся. Он с улыбкой сказал: "Благоразумие, Дейляни! Твои слова о чести заезжены, твои вопли о свободе глупы, твои призывы "Долой инглизов!" мы давно слышали. И что ты говоришь о торгашестве! Разве не ты, Дейляни, взял десять тысяч фунтов за голову вождя Дзадран Вайса, которую ты собственноручно передал в мешке английскому командованию в Пешаваре? Мы честно расплатились с тобой, Дейляни". - "За голову предателя не грех получить деньги, - сказал вождь. - Вайс предал свое племя. Вайс искупил кровь соплеменников, убитых вами же, англичанами". Шакал засмеялся: "И честь покупается, и гордость покупается. Его величество король справедлив. Не губи себя и своих пуштунов, Дейляни. Я знаю, ты ищешь покровительства Кабула. Берегись. Из Кабула идет гнет и тирания. Из Лондона ты получишь богатство, а твои пуштуны - спокойствие".

Дейляни возмутился: - "Родина не продается и не покупается. Пуштуну не нужна чужеземная справедливость! - Тут взгляд старого вождя упал на меня, то есть на Салих-бая. - И потом нам помогут завоевать свободу Советы. Ага! А вы, инглизы, боитесь Советов, а они несут нам счастье и свободу!" Глаза старого безумца Дейляни горели огнем. И клянусь, душа Салих-бая стала совсем маленькой, с мышонка, и тот мышонок искал щелку, чтобы спрятаться в ней. Но счастье не оставило Салих-бая. Дейляни отвел от него свой взгляд. Инглиз пожелтел и нежной кошечкой промяукал: "Осторожнее, старик!" Но кто уймет тигра? Голос Дейляни слышали самые дальние вершины Сулеймановых гор: "Слушай, Пир Карам-шах! Душа пуштунов разбужена голосом с севера. Сердца пуштунов полны самоотверженности и горят огнем ненависти против вас, убийц женщин и детей. Пламя борьбы раздувают вести из России". И клянусь быстрыми копытами Белка, старик снова искал Салих-бая своими тигриными глазами и... к счастью, не нашел. Тогда инглиз сказал: "Осторожнее, старик. Ты играешь с огнем. Я вижу на твоем лице тень крыльев ангела смерти". Дейляни сорвал с плеча саблю и с головы чалму и возгласил на всю долину: "Хочешь убить меня, убивай! Вот сабля! Убей меня моей саблей! А вот тебе и моя чалма. Пусть мое бездыханное тело обернут моей чалмой, как саваном!" Все на площади вздохнули, и слезы брызнули у меня из глаз, потому что сердце у меня защемило. Но инглиз не плакал. Шакалы не умеют плакать. Слезинка не вытекла из его каменных глаз. Он пролаял: "Берегись, Дейляни, ты лишишься своего любимого сына". Только тогда мой взор упал на стоящего рядом с вождем связанного красивого молодого пуштуна, высокого как тополь, стройного как кипарис. Старый тигр обнял своего тигренка и лишь вырвал из своего сердца слова: "Гулям, сын мой!" А Гулям воскликнул: "За нас отомстят, отец!" Дейляни ничего не сказал. Он молчал. Он молчал, когда дьяволы в мундирах увели юношу в развалины. Он молчал, когда прогремели за стеной выстрелы. Он ничего больше не сказал, ни слова. Старому тигру, воину и вождю, не отрубили голову его собственной саблей, как он просил. Они повесили его на суку старого чинара посреди площади. Перед тем как повесить, его судили три инглиза-офицера с соломенными усами, и один из них прочитал на бумаге: "Именем короля английского, отсюда вас, вождь пуштунов, отведут к месту казни. Там вас повесят за шею, вы будете висеть, пока не умрете". В этой бумаге что-то еще говорилось о боге, который должен позаботиться о душе Дейляни. Но я не слушал от ужаса. И я не захотел смотреть на казнь, хоть и поучительно смотреть, как умирают люди с храбрым сердцем.