Владимир Игнатов - Доносчики в истории России и СССР

Аналогичными разговорами занимается заключенное кулачество, находящееся на отдельных лагпунктах. Как, например, на лагпункте “Юмыш” 2-го отделения заключенный Лохов Спиридон Пахомович, осужденный по ст. 72, 76 УК сроком на 3 года, в присутствии заключенных Доценко Акима, Скоркина и Немич заявил: “Сейчас не только заключенные находятся под ведением ОГПУ, а также весь СССР. Ихняя политика: нас выморить голодом, а что касается на воле, так там еще больше людей мрут с голоду, чем здесь. Лучше бы взяли винтовку и расстреляли. Идет одно разорение страны, все больше и больше углубляется продовольственный кризис”.

Весь выявленный а/с. и к/р. элемент, ведущий а/с. и к/р. работу среди населения лагеря, немедленно берется на соответствующий учет СПО и прорабатывается. В отдельных случаях на местах производится следствие с привлечением виновных лиц к ответственности в местном порядке.

Доносы поступали на все категории узников. Под пристальным вниманием органов находились священники. В качестве примера приведем донос на расстрелянных 3 ноября 1937 года в урочище Сандормох под Медвежьегорском католических священников. Копия доноса некоего заключенного по фамилии Лась начальнику Соловецкой тюрьмы Апетеру, сохранилась в деле ксендза Ковальского (стиль и орфография сохранены): «Грнин Старший майор! Все эти мерзкие гады ксендзы: Дземян, Кобец, Карпинский, Опольский, Ганский, Ковальский, Шишко, Туровский, Майдера от роскоши и жиру бесились и из тюремной камеры сделали костел… До 1932 года я находился вместе с ксендзами в Ярославском политизоляторе — эта целая свора ксендзов вела враждебную, провокационную работу против тюремного начальства, устраивали бунты вместе с другими заключенными, били двери, окна, кричали, что над ними издеваются и т.д. Занимались нелегальной передачей писем на свободу. В Ярославском изоляторе был такой заключенный Колосков, который имел свидания со своей женой, и ксендзы ему передали письмо, чтобы он его передал своей жене на свидании, но этот номер у них не прошел, так как я об этом немедленно донес начальнику изолятора гр-нину Федорьян… 15 июня 1936 года меня соединили вместе с ксендзами в одну камеру в Савватьевском изоляторе, где я много узнал от них новостей. Первым долгом ксендзы поделились со мной впечатлением Соловков и Секирной. Рассказали мне, что они находились в ужасных условиях на Секирной, что их там мучили голодом и холодом, и что они погибли бы, если бы не уведомили обо всем посольство в Москве через своих родственников и знакомых… Они в настоящее время являются мне гадами, классовыми врагами, с которыми я бы рассчитался только мечом… Гады, мерзавцы они, и только хотел бы, чтобы я имел возможность так свободно порасстреливать их, как писать это объяснение на них.

В камере находился Ковальский, которого высвятили на ксендза при Советской власти. Он на свободе не сумел пройти науку по их теологии и каноничные права, они его каждый день учили… так что имейте в виду, что они в тюремной камере не только делали костел, но и духовную семинарию. И после всего этого они выступают и доказывают, что нет права религии в СССР. Это разве не провокация с их стороны? Сколько они раз поднимали этот вопрос перед нашим заведующим корпусом гр-ном Горячевым о нарушении Конституции, о лишении их молитвенников, крестов, четок и прочей ерунды, которую они прятали от обысков, но я гр-нину Горячеву сказал место, где все лежало.

Типичным является донос внутрикамерного осведомителя («наседки») о поведении следственного заключенного И.Г Левина в Новосибирской тюрьме в июне 1938 года (стиль и орфография сохранены).

«Прокопьевскому горотделу НКВД.

Следователю гр. БУДАЕВУ

ЗАЯВЛЕНИЕ

От следственного заключенного ФЕДЕРЯКИНА П. С.

Находясь в Новосибирской тюрьме в камере № 4 а с 25/IV по 21/V с. г. в числе заключенных от 47 до 96 человек, среди которых находился заключенный профессор историк ЛЕВИН Иосиф Григорьевич, который имел связь с рядом камер путем перестукивания условными знаками по трубам водопроводной сети и парового отопления, а также и через капитальные стены, где только предоставляется возможность, пример: из уборной с камерой № 73 или 74, если мне не изменяет память, ему были известны ряд фамилий заключенных из г. Прокопьевска, в каких камерах содержится МАЛЬЦЕВ, ГЛАВАЧИК, ШАХТЕРОВ и другие, которых трудно перечислить.

К первому мая примерно дней за пять подготовил арестованных всей тюрьмы (из его слов, как он сообщал нашей камере) для организованного выступления с 8 до 9 часов утра первого мая пением гимна “Интернационала”, причем петь организовано всей тюрьмой. По его сообщению нам, это все было сделано, на что получено им согласие от ряда камер, в нашей камере в момент его сообщения об этом подавляющее большинство ему возразило, но, несмотря на это, ЛЕВИН сказал, что будет сделано, но благодаря сообщению об этом тюремной администрации, кем, для меня неизвестно, это дело было своевременно предупреждено. ЛЕВИН вызывался накануне мая тюремной администрацией и был крепко предупрежден. Последний, т.е. ЛЕВИН, придя в камеру, выявил ряд недовольствий по адресу своих врагов, т.е. тех врагов, которые об этом своевременно сообщили кому следует. Далее ЛЕВИН почти что ежедневно в камере сообщает обязательно какие-либо новости всякого характера. Объявления его выражались в следующем. Примерно числа 13/V — ЛЕВИН нам сделал сообщение о международном положении в настоящий момент, что было заседание лиги нации, где Германия заявила о захвате Чехословакии, в ответ на это заявление получила отпор со стороны Наркома индела т. ЛИТВИНОВА следующее: “Если над Чехословакией появится хоть один германский самолет, то над Берлином советских аэропланов будет 300 тысяч”. Дальше ЛЕВИН сообщает об аресте каких-либо ответработников от районных до центральных, сообщает всегда уверенно и, мотивируя точными ему сообщениями, примерно в разное время говорил, что арестован ЕГОРОВ, ЗАКОВСКИЙ, БЛЮХЕР и его заместитель, ЭЙХЕ и о переименовании ст. ЭЙХЕ им. ФИТЬКОВ.

Далее ЛЕВИН сообщил о самоубийстве БУДЕННОГО, с таким злорадственным выступлением заявил: “Верховная власть начала стреляться и из пяти маршалов остался только один”. Во время дезинфекции нашей камеры и побелки, нас из камеры № 4 а перевели 16/V в камеру № 66, где ЛЕВИН увязался с соседней камерой через отверстие возле трубы нержавеющей парового отопления, с МАЛЬЦЕВЫМ, последний, т.е. МАЛЬЦЕВ, имеет очень хорошую связь с городом и своей женой перепиской, со слов МАЛЬЦЕВА, эту связь он имеет через сидящих с ним вместе по бытовым статьям, которые часто ходят за пределы тюрьмы.