Андрей Лебедев - Яволь, пан Обама! Американское сало

— Что вы такое говорите! — возмутился Евгений Васильевич.

— Да вы еще ничего не знаете, — закуривая, отмахнулся доктор. — Ваш сын тут задал нашим сестричкам перцу, устроил им веселенькую ночь. Его привязывать к койке пришлось. Он капельницу разбил и осколком стекла себе вену на руке разрезал, вот что!

— Какой ужас! — Евгений Васильевич машинально прикрыл рот рукой.

— Сейчас мы его прокололи немножко транквилизаторами, но это только купирует синдром суицида, только приостанавливает, так что сына вашего надо переводить в специальную клинику.

— Никуда его пока не надо переводить, — Евгений Васильевич достал из кармана конверт с наличкой, протянул врачу.

Вася лежал совсем-совсем бледный. Лицо почти сливалось с подушкой.

— Он спит, — прошептала дежурная сестричка. — Мы ему каждые три часа делаем успокоительные уколы и ставим капельницы, так что он почти все время спит.

— Ну, пусть поспит, — сказал Евгений Васильевич. — Я тут рядом посижу.

Прежде чем сестрица вышла, он положил ей в карман халата банкноту в сто долларов.

— Спасибочки, — сказала сестричка и выскользнула из палаты.

Чому одні всі упевают, виглядають здоровішими, їм везе в справах і в любові? Запитаєте їх, що вони їдять на сніданок. Американське сало «Лярд» [49] Почему одни все упевают, выглядят здоровыми, им везет в делах и в любви? Спросите их, что они едят на завтрак. Американское сало «Лярд». .

— Верховная рада утвердила Ю. Эханурова на посту премьер-министра, — сообщает радио «Свобода плюс».

С Монафортом приехали несколько помощников и помощниц. Таких мерзких рож Николаю не доводилось видеть даже в омском вытрезвителе, где на втором курсе Высшей школы КГБ СССР приходилось дважды проходить что-то вроде практики, как тогда говорилось, «с живым материалом». И если этих страдающих от биг-маковского ожирения американских толстух переодеть в наше советское да пририсовать им по бланшу под глазом, точь-в-точь получились бы Машка да Клавка с Омского района ОНПЗ. Только этих звали Лиз-Анна Нельсон и Морин Клайв. Обе с амбициями.

— Недое… — однозначно выразился помощник Николая, начальник наружки Володя Линько. — Их там в ихней Америке никто не это самое, вот они сюда и приехали, чтобы типа из наших, как из диких аборигенов, себе любовников на халяву назначить.

Лиз-Анна или Анна-жопа-Лиз, как ее уже прозвали в штабе, с ходу в понедельник устроила «тренинг», начав с простых компьютерных тестов на выяснение ай-кью. Предложили выяснить свой ай-кью и Николаю.

— Ну его на фиг! — отмахнулся Николай.

От него отстали, но другим, чином пониже, отмахнуться не удалось.

— Вы все тупоумные идиоты, — подвела итоги тестирования тетя Анна-Лиз. — Мне придется работать с бандой паршивых украинских кретинов, но я сделаю чудо, и мы выиграем выборы.

— Почему, мисс Нельсон? — спросил Герман Величко — новый пиар-менеджер из взятых по специальному кастингу американцев.

— Потому что в стане ваших противников тоже украинские кретины с таким же низким ай-кью, — ответила Лиз-Анна. — Но вами командует наш гений мистер Монафорт, а теми — неизвестно кто.

— Тогда понятно, — покорно кивнул Величко.

— Вот вам методическое пособие, — выдала каждому по брошюре мисс Нельсон. — Там все написано, как писать, что говорить.

— Я видел, как америкосы проводили занятия с грузинским спецназом, — ткнув Казака в бок, шепнул Володя Линько. — Я как раз в Тбилиси был, когда Саакашвили договорился, чтобы американские инструкторы поставили им работу спецназа быстрого реагирования.

— Ну? — заинтересовался Николай.

— Так вот, — продолжил Володя. — Они прислали грузинам три полусписанных Ю-Эйч-один, которые еще во Вьетнаме летали.

— «Хью-уан»? — переспросил Николай.

— Точно. Которые себя еще в конце семидесятых морально изжили, — подтвердил Володя. — Наши-то советские «Ми-8» на порядок лучше, хотя бы по вместимости десанта, но грузинам же русского ничего не надо! Поэтому им и старый «ирокез» милее советской «пчелки». Но так вот… Американские инструкторы грузинских десантников неделю как идиотов гоняли, обучали грузиться в вертолет и высаживаться с него. Ладно бы с зависшего, так со стоящего, без работающей турбины. Это как в сумасшедшем доме с бассейном. Будете себя хорошо вести, так мы вам и воды нальем, а пока так поплавайте.

— Это на них похоже, — согласился Николай, с тоской глядя, как пиар-менеджерам выдают новые брошюры с американскими инструкциями.

Агитаторам советовали носить свитера и джинсы, строили в шеренги и просили выразить мимикой лица различные эмоции. Лидеров партии специально тренировали на реакцию: ставили в круг и заставляли бросать друг другу шарик с каким-нибудь словом. Контрагент должен передать шар другому уже с каким-то другим словом. Вот такие детские игры. Когда Николай Азарин прошел через эту процедуру, он выматерился. Солидный человек, бывший министр, экономический мозг правительства, а в бирюльки должен играть!

Американцы же убеждали присутствующих, что именно благодаря таким играм и одерживаются победы.

Не справившись с сомнениями, Николай позвонил Дружинину:

— Евгений Васильевич, помнишь, на президентских были у нас тут ваши политтехнологи Гельбах и Повлонский. Хочу переговорить с кем-нибудь из них. Дай телефончик.

Минут через пять перезвонил сам Гельбах. После дежурных приветствий Николай ввел политтехнолога в проблему:

— Слушай, тут одному моему другу, мелкому запорожскому депутату, прислали американских технологов. У него складывается впечатление, что американцы морочат ему голову.

— Догадываюсь я, кто твой друг, об этом друге уже пол-Украины знает и говорит. Американский политтехнолог Пол Монафорт уже перетрахал половину шлюх в Киеве и каждой рассказывает, что работает на Янушевича, так что не парься, говори как есть.

— Они все время работают над имиджем Виктора Федоровича и команды. И совершенно не работают с избирателями. Имидж — дело важное, но надо ведь что-то и людям говорить. Замучили всех дурацкими тренингами…

— Если посмотрим на национальных лидеров разных стран и эпох, вряд ли сможем вывести единый глянцевый образец, — обстоятельно начал Гельбах. — Среди харизматиков были и сухие, и кривые, и низкорослые, и косноязычные. Одевались по-разному, жесты и мимику использовали разные. Один Сталин с его ростом, акцентом и кашей во рту чего стоит! И он, кстати, сильно отличался от коллег, также индивидуальных: от инвалида Рузвельта, толстяка Черчилля, истерика Гитлера. Главное, как давно уже поняли профессионалы, — не внешний вид, а действия и слова-поступки. Зачем далеко ходить? Возьмем украинский же пример. Ищенко избрали, несмотря на покрытое коростой лицо и на то, что он сынок школьного учителя, всю жизнь затем просиживавший штаны в банках и министерских креслах. Тоже мне, лидер нации! А вот Янушевич боец, нормальный мужик, даже бывший преступник, со стажем публичного политика, был всеми квалифицирован как «толстокожий бюрократ».