Вячеслав Зарубин - Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)

Впрочем, П. П. Скоропадский весьма скептически оценивал деятельность подопечных Д. И. Дорошенко: «…министерство иностранных дел повело за свой риск и страх довольно наивную украинскую агитацию, какие-то молодые люди в украинских костюмах в Ялте и в окрестных городках убеждали публику сделаться украинцами. Это не имело, конечно, успеха, но и никому не вредило» 344.

28—29 августа состоялся краевой съезд представителей всех украинских национальных организаций и партий. На нем была избрана Крымская краевая рада, вступившая, правда, в оппозиционный гетману П. П. Скоропадскому Украинский Национальный Союз 345.

Отметим официальные контакты крымских властей с представителем гетмана в Крыму контр-адмиралом В. Е. Клочковским, касавшиеся имущества флота и маяков, но они не привели к установлению официальных отношений между двумя правительствами 346.

Вернемся, однако, к Декларации. В ее черновом варианте (18 июня) конфликт с Украиной был отражен с максимальной наглядностью: «Ввиду настойчивых посягательств Украины поглотить Крым, ничем с ней органически и исторически не связанный, Крымское Краевое Правительство ставит своей первой задачей как сохранение самостоятельности полуострова до решения международного положения его на мирной конференции, так и восстановление нарушенных законности и порядка». Провозглашался, несмотря на немецкую оккупацию, «строгий нейтралитет в отношении всех воюющих держав» 347.

Если положения о конференции и нейтралитете вошли в окончательный текст, то фраза об Украине под нажимом оккупационных властей была изъята. Но идея самостоятельности Крыма со всей ее атрибутикой (хотя и «с согласия германского военного командования, оккупирующего Крым для восстановления спокойствия и порядка…» 348) настойчиво проводилась от начала и до заключительных строк Декларации.

Только ночью 25 июня Декларация правительства, получившего название Крымского краевого, «К населению Крыма», наконец-то была утверждена.

В сфере политической Краевое правительство признавало целесообразность сохранения законоположений Российского государства, изданных до большевистского переворота, с оговоркой об их пересмотре в случае надобности. Предполагались выборы в органы местного самоуправления (но на цензовой и куриальной основе); выборы же демократического законодательного органа (Крымского учредительного собрания, Крымского сейма или Крымского парламента) и создание ответственного министерства пока откладывались на неопределенный срок.

Действующие земские собрания всех уровней и городские думы объявлялись распущенными. Управы сохраняли свои полномочия до проведения новых выборов. Ограничивалась свобода печати и собраний, «временно» вводилась цензура (помимо оккупационной). Все общества, союзы, комитеты и партийные организации Крыма обязаны были в месячный срок представить свои уставы на утверждение в МВД.

Ставилась задача создания собственных вооруженных сил.

Вводилось гражданство Крыма, закрепленное специальными правилами от 11 сентября. Гражданином края, без различия национального и религиозного, мог стать любой, рожденный на крымской земле, если он своим трудом содержал себя и свою семью. Приобрести же гражданство мог только приписанный к сословиям и обществам, служащий в государственном или общественном учреждении, проживающий в Крыму не менее трех лет и, наконец, обладающий судебной и нравственной непорочностью. Любой крымский мусульманин, где бы он ни проживал, при соответствующем ходатайстве имел право на гражданство Крыма. Предусматривалось и двойное гражданство 349.

Такие, достаточно жесткие, условия были, судя по количеству заявлений, притягательными для очень многих. Положительный ответ получили, однако, далеко не все.

Государственным гербом Крыма становился по Декларации герб Таврической губернии (византийский орел с золотым восьмиконечным крестом на щите), флагом – голубое полотнище с гербом в верхнем углу древка (что, кстати, для крымских татар выглядело противоестественно: национальное голубое знамя («кок-байрак») как фон ненавистного им двуглавого орла, символа угнетения). Столицей объявлялся Симферополь. В ранг государственного языка был возведен русский, но с правом пользования на официальном уровне татарским и немецким.

Экономический раздел Декларации был скуден. Восстанавливалось право частной собственности с возвращением (или возмещением) конфискованного в дни большевистского правления. Вводилась свобода торговли (без права вывоза сельхозпродуктов, в первую очередь хлеба), но делался акцент на усиление борьбы со спекуляцией. В целях повышения результативности этой борьбы легализовалась торговля спиртным, запрещенная еще в марте 1917 года. Говорилось о развитии сети шоссейных и железных дорог, а также курортного дела, что в условиях военного времени было заведомо нереальным. Наконец, планировался выпуск собственных денежных знаков 350.

В программе действий Краевого правительства на первое место вышли интересы помещиков и иных крупных собственников. Ни крестьянский, ни рабочий (оговаривалась только охрана труда без нанесения «ущерба производству»), ни национальный вопросы не удостоились разделов. Согласно нынешней терминологии, в Крыму установился авторитарный политический режим при рыночной экономике и с узкой социальной базой. Это и было залогом его скорого падения.

Что касается Германии, то она от официального признания созданного по ее же инициативе правительства воздержалась. Германские дипломаты, и Мумм в их числе, были не против передачи полуострова в состав Украинской Державы без всяких условий.

Кабинет Сулькевича находился под полным германским контролем. Стоило правительству опубликовать «Временные Правила о производстве выборов краевых и уездных гласных» от 15 июля без предварительного ознакомления командования с его текстом, как последовал окрик фон Энгелина, распорядившегося «в будущем, перед изданием важных постановлений, таковые, в главных чертах, сообщать генеральному командованию» 351.

В первой половине июля полуостров посетили германский посол в Киеве Мумм и командующий группой армий «Киев» генерал-фельдмаршал Герман фон Эйхгорн, которые не соизволили встретиться с Сулькевичем и его министрами, ожидавшими высоких гостей. В полном составе министры отправились в германский штаб за объяснениями, вручив официальное письмо об отставке, написанное В. С. Налбандовым. Угроза отставки действия не возымела, министрам прямо заявили о возможности передачи Крыма под управление Украины. Пришлось собственное письмо отозвать и ограничиться устным заявлением. По поводу признания правительства Г. Кош ответил хладнокровно: «…Министерство может быть уверено в покровительстве Германских властей. Это будет Правительству, как высшему местному органу Управления Крымом, на мой взгляд, гораздо важнее и для населения, чем формальное признание. Отставка Министерства, могущая состояться вследствие того, что вышеуказанные обстоятельства не будут приняты во внимание в полной мере, может создать лишь положение, из которого Германское Командование вынуждено будет искать выход вероятно нежелательный для настоящего Правительства» 352.