Вячеслав Зарубин - Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)

В-шестых, и это главное, – развертывание сети столовых, так называемых питпунктов, детских приютов и очагов, продажа хлеба по низким ценам. В июле 1922 года Помгол кормил 51 % голодающих. За весь 1922 год было выдано 1 481 127 пайков (107 228 детских, 408 859 взрослых). За январь – февраль 1923 года – 138 900 детских, 22 000 взрослых.

Правящая партия позаботилась о «подкормке» своих членов. 21 декабря 1922 года секретарь ЦК РКП(б) В. В. Куйбышев подписал строго секретный документ: «Предложить Крымобкому использовать переводимые кредиты для взаимопомощи в первую очередь для удовлетворения нужд коммунистов голодающих районов… Предложить ЦКПоследгола выяснить вопрос о возможности оказания помощи коммунистам голодающих районов Крыма и (в) случае необходимости перевести для этой цели Последголу Крыма соответствующие средства». До этого КрымПомгол выделял 1 % от имеющегося в фонд помощи коммунистам. В феврале 1923 года Президиум КрымЦКПомгола, по решению центра, выделил для голодающих коммунистов 300 тысяч рублей дензнаками и 10 тысяч пудов хлеба.

Наконец, организация поставок из других районов страны и из-за рубежа. Крым официально был «прикреплен» к Грузии, Азербайджану и Московской губернии. Основную часть помощи взял на себя центр. С января по сентябрь 1922 года в Крым поступило 318 691 пуд хлеба.

Вагоны с продовольствием шли из различных областей РСФСР и Украины. Свою лепту в борьбу с голодом внесли Американская администрация помощи (American Relief Administration) – АРА (паек АРА составлял примерно 500 калорий в день (норма, чтобы не умереть с голоду: 2700). Данные на ноябрь 1922 года), Международный комитет рабочей помощи голодающим в Советской России (Межрабпомгол), международное общество «Верельф», еврейский «Джойнт», миссии Фритьофа Нансена, Папы Римского, голландская и итальянская, турецкая – Красного Полумесяца, американские квакеры, немецкие меннониты, зарубежные татарские, мусульманские благотворительные общества и др. Выделим АРА, оказавшую наиболее существенную помощь. Правда, первый американский корабль с зерном, пришедший 28 февраля 1922 года в Феодосию, доставил его для… Поволжья. Но на 1 сентября 1922 года АРА уже кормила 117 276 тысяч взрослых, 42 293 ребенка, 3100 больных.

Национальные общины крымских татар, евреев, караимов с разрешения КрымЦКПомгола совершали закупки и получали продовольствие от благотворительных организаций в Константинополе.

В 1922 году в Анкару были официально командированы А. С. Айвазов и М. Недим, которые встречались с Мустафой Кемалем (Ататюрком), обещавшим содействие в борьбе с голодом. В Турции был создан центральный комитет по оказанию помощи голодающим Крыма, который приступил к сбору пожертвований. Турецкая власть предложила всем губернаторам организовать на местах комитеты по сбору пожертвований в пользу голодающих. Ситуацией попытался воспользоваться Дж. Сейдамет, с которым якобы вел тайные переговоры М. Недим, но Мустафа Кемаль отказал ему в приеме.

Крымский союз южнорусских колонистов и граждан германской расы пользовался помощью из Германии.

Столь мощное содействие мирового сообщества помогло сбить накал трагедии. Но с осени 1922-го голод вновь начал набирать силу. Как и в прошлом году, в ноябре стали умирать люди. В этом месяце голодало 90 тысяч человек, в декабре – до 150 тысяч, 40 % взрослого населения. Пришлось опять разворачивать систему поддержки. Теперь это было сделать легче: Крым оставался единственным голодающим районом страны.

К лету 1923 года кошмар голода наконец-то ушел в прошлое.

Общая цифра погибших колеблется в пределах 100 тысяч человек. Это примерно 15 % населения Крыма на 1921 год. Председатель КрымЦИКа Вели Ибраимов подвел итог на XII облпартконференции (январь-февраль 1927 года): «…по данным статуправления, в 21 (—22-м. – Авт.) году во время голода погибло около 76 000 татарского населения…»

Бедствие нанесло огромный ущерб и так разрушенному сельскому хозяйству Крыма.

На иждивении государства (июнь 1923 года) оставалось более 150 тысяч детей и до 12 тысяч взрослых. Количество сирот и беспризорных дошло до 25 тысяч, инвалидов и нуждающихся – до 17 тысяч, безработных – до 15 тысяч 787.

Считаем, что нет нужды в послесловии. История дала свои уроки.

Вернемся к нашему исходному тезису. Жителям Крыма война была совершенно не нужна, и они к ней в основной массе не стремились. Но их не спрашивали, их силком тащили то в один, то в другой «рай», а большей частью на них обращали внимание только как на поставщиков хлеба и мяса, ремонтников и строителей или серую скотинку для всевозможных армий – будь то Добровольческая, Красная или Повстанческая. И меньше всего кого-либо из сильных мира того времени интересовало, что все они – люди, которым, как известно, свойственны свои потребности и желания. (Правда, были исключения.)

1917 – начало 1918 года принесли большевизацию Черноморского флота, и моряки возомнили себя вершителями судеб полуострова, устраивая одну за другой массовые расправы и терроризируя население. Попытки нащупать выход из чреватого большой кровью положения, остановить надвигавшуюся гражданскую катастрофу – в форме коалиционного Совета народных представителей или Курултая с его Конституцией Крымской Демократической Республики – были обречены. И не только потому, что первый оказался бессилен, а второй замкнулся в собственных устремлениях, изменив тем самым изначальной установке – быть выразителем интересов всех крымчан – и дошел до ностальгии по Крымскому ханству, а большевики были упорны. Нет. В направлении Крыма потянули руки внешние силы, для каждой из которых он представлял огромную ценность: Советская Россия, Германия, Украина, Турция, потом добровольцы и Антанта. Эта экспансия, когда крымчанин засыпал сегодня, не ведая, какая власть начнет отдавать ему приказы завтра и какой флаг ему вывешивать из окна своего дома, породила хоровод правительств и администраций.

1918 год. Социалистическую Советскую Республику Тавриды, большевистско-левоэсеровское руководство которой лелеяло мечту о мировой революции и проводило типичную коммунистическую политику, забывая о решении национальных проблем, сметает германская оккупационная армия, поставившая у власти первое Крымское краевое правительство генерала М. А. Сулькевича. Немецкие штыки обеспечивают порядок и относительное внутреннее спокойствие. А сам Сулькевич при всей своей вызывающей насмешки старомодной авторитарности, неожиданно обнаруживает качества крымского патриота, однако понимания ни у населения, ни у либерального «общества» не находит.

Рушится кайзеровская Германия, и вместе с ней рушится режим Сулькевича, уступая место новым действующим лицам: Антанте, Добровольческой армии и «демократическому» кадетско-социалистическому второму Крымскому Краевому правительству С. С. Крыма, стремившемуся создать образец для новой, обновленной России.