Сергей Степанов - Психология день за днем. События и уроки

11 июня 1962 года– еще один памятный день, связанный с именем Б.Ф.Скиннера. В этот день в Университете штата Миннесота в публичной полемике сошлись Скиннер и Карл Роджерс. Заявленная тема дебатов звучала так: “Образование и контроль над человеческим поведением”. Полемика двух корифеев американской психологии продолжилась и на следующий день и вызвала глубокий общественный резонанс. Ведь в этом “поединке” сошлись два непримиримых подхода к человеческой природе.

Идеи Роджерса, позднее сформулированные им в книге “Свобода учиться” (1969; в переводе на русский язык недавно вышло второе, дополненное издание) можно назвать манифестом свободы и достоинства. По мнению Роджерса, в любом человеке заложено исконное стремление к благу. И если не ставить на пути его саморазвития искусственных препон, он способен самостоятельно достичь немалых интеллектуальных и нравственных высот. Легко понять, почему идеи Роджерса были с энтузиазмом восприняты свободолюбивыми американскими студентами-шестидесятниками.

Скиннер придерживался диаметрально противоположной точки зрения. Достаточно сказать, что его взгляды впоследствии нашли отражение в книге с красноречивым названием “По ту сторону свободы и достоинства” (1971). По мнению Скиннера, понятия свободы и достоинства человека являются продуктами донаучной стадии развития психологии, верившей в “автономного человека”, который якобы способен мыслить, выносить суждения, ответствен за свое поведение, свободен выбирать и сохраняет достоинство благодаря своему выбору.

Скиннер утверждал, что с его открытием “Технологии поведения” возникла подлинно научная психология. Отвергая идею “автономного человека”, Скиннер также отказывается от идеи свободы. Все поведение целиком и автоматически определяется внешними обстоятельствами – ни суждение, ни выбор не участвуют в этом, считает Скиннер. “Свобода – это вопрос факторов подкрепления…” – пишет он.

Скиннер отрицает достоинство личности, считая его ненужным старомодным понятием, так как мы не можем возлагать ответственность на индивида за поведение, которое вызывается только внешними силами. “Ошибочно полагать, – пишет Скиннер, – что проблема заключается в том, как освободить людей. Она состоит в том, как улучшить контроль над ними”.

Легко представить, какой эмоциональный накал царил в аудитории во время столкновения этих полярно заряженных “электродов”. Примирения, разумеется, не наступило, и в той или иной форме отголоски этой полемики вспыхивают по сей день. Впрочем, иного и не приходится ожидать при столкновении крайностей. По сути дела, полемика высветила ограниченность и уязвимость обоих подходов и заставила здравомыслящих людей обратиться к поискам золотой середины. Хочется верить, что Роджерс прав в своем убеждении: ростки добра скрыты в каждом человеке. Но они, однако, порою настолько слабы и скрыты так глубоко, что требуется немалое педагогическое усилие, чтобы дать им проявиться. Уповать лишь на возможности саморазвития было бы непозволительным благодушием. Но и одним подкреплением невозможно воспитать полноценного человека. Иначе необходимо поверить, что любой из нас – не более чем совокупность поведенческих реакций, которые отличаются от крысиных лишь степенью сложности. Такой подход в чем-то весьма практичен, но мало у кого лежит к нему душа. Может быть, потому, что она все-таки есть.

20 июня 1955 годанастал звездный час для Соломона Аша. (Его фамилия – Asch – по-русски произносится по-разному. Например, переводчики известных книг Э.Аронсона и Ж.Годфруа предпочли более точную транскрипцию – Эш. Хотя психологи более старшего поколения предпочитают ранее утвердившееся произношение – Аш.) Из рядового психолога-экспериментатора он превратился в звезду общественного масштаба. Этому способствовала публикация в научно-популярном журнале Scientific American его статьи “Мнение и социальное давление”, в которой описывались его эксперименты по изучению конформности. Эти эксперименты проводились пятью годами ранее, и их результаты впервые были опубликованы в научной периодике еще в 1951 г. Однако именно публикация в национальном научно-популярном журнале вызвала широкий общественный резонанс и повышенный интерес к фигуре Аша и его исследованиям. Это даже побудило Аша к лирическим автобиографическим воспоминаниям, в которых он отыскивал корни своих научных интересов. “Во время традиционной иудейской церемонии, сопровождающей праздник Пасхи, – вспоминает Аш, – я спросил своего дядю, сидевшего рядом со мной, почему нужно открывать дверь. Он ответил: “В этот вечер пророк Илия заходит в каждый еврейский дом и отпивает глоток вина из поставленной ему чаши”.

Я был удивлен этим и переспросил: “Он действительно приходит? Он действительно пьет?”

Мой дядя сказал: “Если будешь смотреть очень внимательно, то, когда дверь откроют, ты увидишь – смотри на чашу, – ты увидишь, что вина станет немножко меньше”.

Так и вышло. Я прилип взглядом к чаше. Очень хотелось увидеть, произойдет что-нибудь или нет. И мне показалось – было бы слишком соблазнительно судить наверняка и, конечно же, вряд ли можно говорить об этом с уверенностью, – что действительно что-то случилось у ободка рюмки и уровень вина понизился.”

Спустя годы социальный психолог Аш пытался смоделировать лабораторный эксперимент по мотивам своих детских воспоминаний. Он поместил в одну комнату восемь испытуемых, которым предлагалось участвовать в опыте по зрительному восприятию. Испытуемые должны были сравнить отрезок, изображенный на одном куске картона, с тремя отрезками, изображенными на другом листе, и определить, какой из них равен первому по длине. Испытуемые по очереди сообщали номер отрезка, который, по их мнению, имеет ту же длину, что и одиночный отрезок.

“Неосведомленным” был лишь один, седьмой по очереди, испытуемый; семь остальных членов группы находились в сговоре с экспериментатором и давали то правильные, то неправильные ответы. Конечной целью эксперимента, таким образом, было выяснить, как будет вести себя испытуемый, не осведомленный о сути эксперимента, когда шесть человек до него и один после него единодушно удостоверят факт, противоречащий его собственному восприятию действительности.

Аш установил, что в описанных условиях 77 % испытуемых по меньшей мере однажды соглашались с утверждениями других, и что из каждых трех испытуемых один систематически давал ответ, совпадающий с ответами остальных членов группы, даже если ответ этот шел вразрез с его собственным восприятием.