Эрик Шредер - Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

Дурайд был победителем, удача сопутствовала ему в его планах. За свою жизнь он совершил более сотни набегов. Битва в Барханах – одна из наиболее известных…

Часовой на барханах закричал:

– Я вижу людей, у них курчавые волосы и одежды цвета шафрана.

– Они из клана Ашджа, – сказал Дурайд, – их не надо бояться.

– Теперь я вижу других, – сообщил часовой, – они похожи на детей, их копья лежат между ушами коней.

– Эти из племени фазара, – сказал Дурайд.

Часовой выкрикнул опять:

– Теперь подошли другие, смуглые, темные люди, как глубоко врезаются копыта их лошадей в землю, поднимая облако пыли величиной с гору. Копья свои они тащат позади себя.

– Эти из племени абс! – воскликнул Дурайд. – Они несут с собой смерть!..

После боя Дурайд, лежавший раненный среди тел своих братьев, услышал, как Захдам из племени абс сказал своему товарищу Кардаму:

– Похоже, Дурайд еще жив, мне кажется, что он моргнул. Пойди и прикончи его.

– Нет, он мертв, – сказал Кардам.

– Я сказал, пойди и посмотри, дышит он или нет.

Тогда Кардам спешился, осмотрел тело Дурайда, сел в седло и сказал:

– Точно, мертв.

Позже, в священный месяц, паломники в Мекку из племени абс и племени фазара проходили через землю Дурайда и, боясь быть узнанными, закрыли лица платками, так что одни глаза остались видны. Дурайд, увидев паломников, подошел приветствовать их и спросил:

– Откуда вы, добрые люди?

– Ты меня спрашиваешь? – ответил один из всадников.

Дурайд узнал голос Кардама.

– Мне нет нужды спрашивать, я знаю, кто вы. – С этими словами он обнял его и дал в подарок коня, меч и копье. – Это моя благодарность за битву в Барханах.

Дурайд был героем своего народа, племени хавазин, и военачальником в битвах.

Он дожил до эпохи ислама, но не стал правоверным, и в битве при Хунайне он выступил со своим кланом на стороне неверных против пророка, его брали с собой за его удачливость и мудрость. Ему было около ста лет, он почти ослеп. В лагерь Дурайд приехал на верблюде, в паланкине.

– Как называется эта долина? – спросил он.

– Аутас, – ответили ему.

– Хорошее место для того, чтобы двигаться галопом: не слишком каменистое, чтобы поранить копыта лошадям, и не слишком мягкое, чтобы замедлить бег. Но почему я слышу крики верблюдов, ослов, плач детей и блеяние баранов?

– Малик привел детей, женщин и скот вместе с войнами.

– Приведите Малика.

Когда пришел Малик, Дурайд обратился к нему:

– Малик, ты вождь твоего народа теперь, и от сегодняшнего Дня зависят все наши будущие дни. Что означают эти крики животных и плач детей?

– Я думал, что, если каждый воин возьмет своих детей и добро, он будет сражаться мужественней.

– Дурная мысль! Пастух со стадом овец! О, какое невежество. Может ли человек бороться с Судьбой? Послушай, если сегодня тебе суждено победить, то все, что тебе нужно, – это воины с мечами и копьями, но, если Судьба распорядится иначе, ты оставишь своих женщин, детей и имущество на поругание и грабеж. – Помолчав немного, он продолжил: – Племена кааб и килаб пришли?

– Нет.

– Тогда наш меч будет лишен обоих лезвий. Если бы день предвещал удачу, они пришли бы. Было бы лучше, чтобы и ты поступил как они. Есть кто-нибудь из племени амир?

– Дети Амира и Ауфа, больше никого.

– Подростки! От них не будет вреда, но пользы тоже. Малик, это поистине глупый поступок – отправить детей, прекрасные цветы народа хавазин, под копыта коней. Отправь их в горы, оплот нашего рода, и пошли на врага конницу. Если победа будет твоя, ты получаешь все, если нет, то ты, по крайней мере, спасешь детей и стада и не будешь обесчещен бесчестьем твоих женщин.

– Нет! Клянусь Богом, ни за что! – воскликнул Малик. – Ты выжил из ума, ты слишком стар. Либо вы, люди Хавазина, будете повиноваться мне, либо я брошусь на свой меч!

Он сказал так, потому что не хотел, чтобы слава и мудрость Дурайда превзошли его собственные. Все окружавшие их люди закричали: «Мы слушаем тебя, а не Дурайда».

Победа досталась в тот день пророку; и Малик с большей частью войска бежал и добрался в целости и сохранности до Таифа, оставив семьи и стада на милость победителей. Некоторые из брошенных на произвол людей спасались бегством по дороге на Нахлу; их преследовала конница пророка. Молодой воин из племени сулайм по имени Рабиа поравнялся с верблюдом, на котором ехал Дурайд в своем паланкине. Думая, что там женщина, юноша схватил повод и заставил верблюда стать на колени; и вот! В носилках оказался старик.

– Что ты хочешь? – спросил Дурайд.

– Ты должен умереть.

– Скажи, как твое имя, из какого ты рода?

Воин назвался и нанес ему удар мечом, но не смог убить его.

– Плохое оружие дала тебе мать, – сказал старик. – Возьми мой меч, он в ножнах позади седла, и ударь меня им с размаху чуть пониже головы и чуть повыше плеч, как делал я сам в былые времена. А потом иди к матери и скажи ей, что убил Дурайда, сына Аддера; много лет я защищал женщин твоего народа.

Тогда молодой сулаймит размахнулся и ударил его еще раз его собственным мечом. Голова покатилась, тело осело. Рабиа заметил, что от постоянной езды в седле кожа на бедрах старика стертая и затвердевшая, как пергамент. Когда он вернулся домой, то рассказал матери о своем подвиге.

– О сын мой! – воскликнула она. – Человек, которого ты убил, спас однажды из плена меня, твою мать, мать твоего отца и мою мать также.

За час до рассвета мы услышали крик «ОТПРАВЛЯЕМСЯ!». Люди в спешке встают, тлеющие сторожевые костры раздуты, и сучья подброшены, чтобы дать нам свет, слышны резкие выкрики работающих людей и хрип множества верблюдов. Однако минута-две – и все смолкает: ездоки в седле и те, что на ногах, деловито осматриваются в сумерках, не забыли ли чего.

Мы выступаем, и очередной переход начинается, чтобы продлиться весь долгий, знойный день до вечера…