Пьер Губер - Мазарини

Урбан VIII поручил Мазарини — в качестве компенсации и не без задней мысли — отправиться с миссией (мира) во Францию в ранге чрезвычайного нунция, что не освобождало его от должности вице-легата в Авиньоне. Вскоре Папа захотел облегчить Мазарини цизальпинскую [14] Цизальпинский — находящийся по ту сторону гор. — Прим. пер. миссию, назначив ему дополнительный пансион, который обеспечивался доходами с аббатства в Вольтерра и Имола [15] Вольтерра — город в обл. Тоскана; Имола — город в обл. Эмилия-Романа (Италия). — Прим. пер. , доходом каноника в Латеранском соборе (где Джулио больше не мог выполнять свои обязанности) и несколькими бенефициями в Лотарингии, хотя эти деньги не так легко было собрать.

Монсиньор Мазарини покинул Рим в 1634 году, в день святого Людовика, в великолепной карете, предоставленной щедрым кардиналом Антонио, отстояв службу в соборе Людовика Святого всех французов. Его путь лежал через Тоскану и Пьемонт, где он останавливался, восстанавливая дружеские связи, и без особого энтузиазма пытался воплотить в жизнь мечту Папы о посредничестве итальянских принцев в мирных переговорах об окончании Тридцатилетней войны. Три месяца спустя, в ноябре, Мазарини приезжает в Париж, привезя огромное количество больших и маленьких подарков всем главным лицам королевства и придворным. Кардинал Антонио даже предоставил Джулио «антиквариат» — произведения искусства, картины Тициана, Пьетро да Кортоны и Джулио Романо. Эта богатая великолепная «манна небесная» призвана была облегчить ведение переговоров, в успех которых чрезвычайный нунций не верил: намечалось возвратить герцогу Лотарингскому Лотарингию, оккупированную войсками Людовика XIII, помирить Людовика XIII с братом, который тайно женился на лотарингской принцессе, и помешать — насколько это было возможно — Бурбону вступить в войну с Габсбургами, особенно если король заключит союз с протестантами (Голландия и Швеция). Однако политика, проводимая Людовиком XIII и Ришелье с 1630 года, была направлена именно против Габсбургов, которые взяли в кольцо французское королевство.

Людовик и Ришелье могли позвать в союзники только протестантов — и с этим упрямым фактом французские святоши упорно отказывались согласиться… как «добрые католики Папы Римского». Мазарини добросовестно выполнял свой долг: выступал в защиту герцога Лотарингского и Гастона Орлеанского, настаивал на открытии мирных переговоров. Увы, ничего не получилось, решение было принято: войну объявили 26 марта 1635 года… Впрочем, Мазарини оставался в Париже, где чувствовал себя весьма комфортно. Он устраивал приемы в особняке папских нунциев в Клюни, стараясь сохранить дружеские связи и делая все возможное для продвижения карьеры, чему всячески соспешествовала французская монархия, хотя конечной результат все-таки зависел от Его Святейшества Урбана VIII. Мазарини задержался в Париже на год и покинул французскую столицу только после того, как Папа в январе 1636 года приказал ему отправиться в Авиньон. Два месяца спустя Мазарини вынужден был подчиниться. Он навсегда вернулся в Париж лишь три года спустя. Эти три года были для него временем забвения и ожидания, позже биографы назовут их «затворничеством в пустыне».

Авиньон

Восемь месяцев службы в Авиньоне оставили в памяти вице-легата блеклые воспоминания. Он честно исполнял свои обязанности духовного и светского администратора, проявив, кажется, некоторую оригинальность всего однажды: 2 июня 1636 года он издал указ, позволявший евреям города спокойно заниматься делами. В остальном он жалуется на холод огромного дворца, болеет, скучает из-за отсутствия светской жизни в маленьком городе, тоскует о Париже и Риме, прекрасно понимая, что покинут всеми. Чтобы отвлечься, он часто навещает своего друга кардинала Бики (если читатели помнят, именно он сделал Джулио клерком), теперь епископа Карпантрийского, выстроившего себе восхитительный дворец. Несколько дней у Мазарини гостил испанский дипломат граф Салазар, осуществлявший связь между Парижем и Мадридом (ибо война никогда не мешала переговорам). Позднее, незадолго до возвращения во Францию, Джулио принимает у себя драгоценного друга Уолтера Монтегю, с которым познакомился при дворе Людовика XIII: он был новообращенным католиком, и именно он сыграет важную роль в жизни самого Мазарини да и в жизни королевы Анны. В перерывах между встречами Джулио умирал от скуки. В мае он рассказывал своему другу Шавиньи, что переоборудовал один из залов дворца в зал для игры в «трипотто», что переводится как «зал для игры в мяч»; но чаще как «притон», «веселый игорный дом»… Мазарини становится все большим французом: желая помочь армии короля противостоять натиску испанцев, он добивается отправки из Марселя 25 центнеров пороха, за что Ришелье горячо благодарит его в письме, датированном 7 октября (к посланию прилагались инструкции касательно римской политики).

Пребывание в Авиньонском чистилище длилось слишком долго. Благодаря кардиналу Антонио, под предлогом урегулирования личных и семейных дел в Риме, Мазарини в начале ноября добился отзыва из Авиньона. В тот период дать новый старт карьере Мазарини могли только Рим и Святой Отец, чему способствовала явная франкофилия Джулио.

Рим. 1636-1639 годы

Не будет преувеличением сказать, что Мазарини три года «грыз удила», а не только играл, развлекался и устраивал пиры. Кардинал Антонио, назначивший Мазарини своим домоправителем (Джулио управлял дворцом Барберини и руководил чиновниками и слугами), ослеплял Рим блеском и роскошью пиров и карнавалов и шокировал столицу распутством (позже дело едва не обернулось скандалом, но Мазарини, к счастью, уже был во Франции).

Наш прелат любил свою семью и часто виделся с родителями и двумя сестрами, которые подарили ему шестерых племянников и племянниц. Обе сестры жили в полном материальном благополучии: Манчини, старинный римский род, имели на мысе Коре дворец, а Мартиноцци некоторое время жили во дворце Барберини, где их зять занимал важные посты.

На дипломатическом направлении кардинал Антонио и его протеже всеми силами старались продвинуть идею созыва Общеевропейского мирного конгресса или — по меньшей мере — добиться перемирия; увы — воюющие стороны и слышать не хотели ни о чем подобном. Наши герои пытались — правда, практически безуспешно — основать, в Священной Коллегии «Французскую партию», которая могла бы уравновесить влияние могущественной испанской партии. Задача была очень непростой. Оба старались потрафить кардиналу Ришелье, выискивая для него антикварные редкости и произведения искусства для украшения замков Рюэль и Ришелье (все эти вещи прибудут во Францию не сразу), обычные же «безделицы и пустячки» (духи, перчатки, мелкие драгоценности) постоянно получали в Париже: были найдены списки этих подарков.