Феликс Лурье - Полицейские и провокаторы

«Поединок на шпионах» продолжался и позже, в этом поединке изредка выигрывали только графы, но не держава, шпионам же доставались тумаки. Антонелли не избежал побоев от вышедших из крепости петрашевцев и всеобщего презрения, следы его теряются в неизвестности. «Для меня дело Петра-шевского было пагубно,— писал с горечью Липранди,— оно положило предел всей моей службе и было причиной совершенного разорения» [119] 104 Цит. по: Возный А. Ф. Указ. соч. С. 121. . Еще тридцать один год ходил он по земле, презираемый и отвергнутый всеми.

Политическому сыску дело Петрашевского привило вкус к провокации и опыт, использованный им впоследствии.

Николай I завершил создание задуманной им полицейской империи и в этом вполне преуспел,— его полиция могла подавить все. За тридцать лет Бенкендорфу, Дубельту, Орлову и Перовскому во главе с монархом удалось организовать преследование людей прогрессивно мыслящих. Одни бежали за границу, другие замолчали, третьи притворились верноподданными. Вся государственная машина приводилась в движение реакцией. Крымская война наглядно показала несостоятельность внешней и внутренней политики самоуверенного монарха. Даже его верные приверженцы убедились, что величие николаевской России иллюзорно, что тридцать лет ими правил фараон и невежда. Со смертью Николая I в людях появилась надежда, они поверили, что, быть может, Россия наконец перевалит из средневековья в XIX век и избавится от рабства. Настроения в либеральных кругах русского общества превосходно выразил профессор Петербургского университета К- Д. Кавелин в письме своему московскому коллеге Т. Н. Грановскому от 4 марта 1855 года. Приведу из него отрывок:

«Калмыцкий полубог, прошедший ураганом и бичом, и катком, и терпугом по русскому государству в течение 30-ти лет, вырезавший лицо у мысли, погубивший тысячи характеров и умов... Это исчадие мундирного просвещения и гнуснейшей стороны русской натуры околел... Если бы настоящее не было бы так страшно и пасмурно, будущее так таинственно, загадочно, можно было бы с ума сойти от радости и опьянеть от счастья» [120] 105 Цит. по: Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978. С. 181—182. .

Новый император понимал, что продолжение внешней и внутренней политики, проводившейся его отцом, невозможно, что Россия нуждается в коренных изменениях законодательства. Иначе феодализм будет все дальше и дальше оттаскивать ее от европейских держав. Наконец, после четырехлетней мучительной подготовки 19 февраля 1861 года произошло выдающееся событие в истории России — рухнуло крепостное право. Подписание царем Манифеста об освобождении крестьян открыло путь для проведения судебной реформы. Высочайшим указом от 24 ноября 1864 года были утверждены Уставы уголовного и гражданского судопроизводства. Вот их основные положения: полное отделение судебной власти от административной и обвинительной, независимость судей и невозможность их смещения, адвокатура и состязательный порядок судопроизводства; суд присяжных и институт присяжных, демократический по составу, публичность и гласность суда. Только за судебные уставы, действовавшие чуть более пятидесяти лет, Александр II заслужил глубочайшую благодарность России.

«Великие реформы Александра II,— писал А. Ф. Кони,— не могли не коснуться этого — так называемого суда — начального памятника бессудия и бесправия. Недаром А. С. Пушкин, в предвидении будущего, еще в тридцатых годах говорил Соболевскому, что «после освобождения крестьян у нас явятся гласные процессы, присяжные и пр.». Судебная реформа призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости. Она имела своим последствием оживление в обществе умственных интересов, научных трудов» [121] 106 Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы. М., 1914. С. И-Ш. .

Судебная реформа прошла сравнительно легко. Она объединила и воодушевила прогрессивных юристов, активно внедривших ее в жизнь. Но дел о государственных преступлениях судебная реформа почти не коснулась. Во изменение Устава уголовного судопроизводства полицейские власти получили закон от 7 июня 1872 года, по которому политические дела подлежали рассмотрению во вновь образованном «Особом присутствии Правительствующего Сената для суждения дел о государственных преступлениях и противозаконных сообществах», а некоторые из них постановлением от 1 сентября 1878 года разрешалось рассматривать в Военно-окружных судах, хотя согласно Военно-судебному уставу 1867 года они предназначались исключительно для военных. В эти учреждения гласность не проникала, а судьи подбирались особо и утверждались самим императором. В Особом присутствии Правительствующего Сената происходили все крупные политические процессы.

Наряду с действовавшими прогрессивными законодательными актами, рожденными судебной реформой, Александр II утвердил постановления, по которым разрешалось «порочных людей» называть без суда и следствия в административном порядке. Кто же эти «порочные люди»? Это те, чья вина может быть доказана с помощью свидетельств секретных агентов, путем перлюстрации писем и других противозаконных средств. Их разрешалось отправлять в ссылку по представлению шефа жандармов. Приведу несколько цифр: в 1880 году под надзором полиции находилось 31 152 человека, из них за политические взгляды 6790 человек, политических ссыльных в Восточной Сибири находилось 308 человек [122] 107 См.: Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-х — 1880-х годов. М., 1964. С. 184, 296. . Но как только судебные власти начинали действовать в соответствии с утвержденными царем законами, их ожидала неудача. Так, дело В. И. Засулич, стрелявшей в столичного градоначальника Ф. Ф. Трепова, рассматривал Петербургский окружной суд с участием сословных представителей и вынес ей оправдательный приговор.

Одновременно со слушанием дела Засулич состоялось первое заседание Особого совещания, созданного «ввиду постоянно усиливавшегося социально-революционного движения». В его задачи входила разработка мероприятий по нормализации внутриполитического положения в империи. Участники совещания предложили усилить полицейские учреждения, и прежде всего политический сыск. Именно тогда прозвучало заявление шефа жандармов Н. В. Мезенцева, «что никакое наблюдение в обществе немыслимо без частной агентуры» [123] 108 Валуев П. А. Дневник. 1877—1884. Пг., 1919. С. 297. . Император отпустил на укрепление политического сыска дополнительно 300 000 рублей [124] 109 См.: Зайончковский П. А. Кризис самодержавия. С. 74. .

Ничего существенного в само уголовное законодательство Александр II не внес: новая редакция николаевского Уложения о наказаниях и масса* подзаконных постановлений.