Феликс Лурье - Полицейские и провокаторы

17 декабря. Был у гр. Шувалова. По его словам его брату, гр. Павлу, поручено государем озаботиться полным расформированием св. дружины» [379] 113 Валуев Я. А. Указ. соч. С. 213—214. .

Все члены дружины получили следующее письмо:

«Свиты его величества генерал-майор Брок прочел мне письмо г. министра внутренних дел на имя Воронцова-Дашкова, в котором граф Толстой, по приказанию государя императора, передает монаршее благоволение всем тем лицам, которые вошли в состав общества, имевшего целью охрану особы его величества и борьбу с крамолою.

При этом ввиду изменившихся обстоятельств дальнейшая деятельность означенного общества по высочайшему государя императора повелению прекращается» ” [380] 114 Богучарский В. Я. Указ. соч. С. 382—383. .

Заметной роли в этом великосветском фарсе Рачковский не исполнял, но именно он унаследовал хозяйство «Священной дружины» в виде мелких филеров, состоявших при именитых бойцах. Все ее дела и агенты поступили в распоряжение Департамента полиции и при организации Заграничной агентуры составили ее костяк. Благодаря назначению руководителем заграничной охранки Рачковскому удалось проявить свои незаурядные способности.

После убийства Судейкина знамя провокации подхватил его ученик Петр Иванович Рачковский (1853—1911).

В русском политическом сыске, пожалуй, нет более заметной фигуры, чем Рачковский. Он, как и Судейкин, внес свои омерзительные идеи в политический сыск и практику подавления революционного движения в России. Рачковский творил свое черное дело во время появления массового революционного движения, когда требовалось бороться не с отдельными героями-одиночками.

Трудовая жизнь потомственного дворянина Рачков-ского, получившего домашнее образование, началась в 1867 году с должности младшего сортировщика Киевской губернской почтовой конторы. За шесть лет талантливый юноша вырос до чиновника для писем в канцелярии Варшавского генерал-губернатора, затем служил в Петербурге в десятом Департаменте Правительственного Сената, перемещался по провинциальным учреждениям, исполнял должность судебного следователя в Пинеге Архангельской губернии. Меняя службы и профессии, Рачковский в 1878 году вновь оказался в столице. В начале 1879 года сотрудники III отделения обратили на него внимание” [381] 115 См.: Былое, 1918, № 2. С. 78. из-за его знакомства с лицом, подозревавшимся в укрывательстве Л. Ф. Мирского после его покушения на шефа жандармов А. Р. Дрентельна. Рачковского быстро выпустили из-под ареста, так как уговаривать сотрудничать с полицией его долго не пришлось. Он «выразил готовность оказать государственной полиции агентурные услуги» [382] 116 См.: Былое, 1908, Ns 8. С. 158. и несколько месяцев их оказывал, пока его не разоблачил Клеточников. В сообщениях землевольцам он уделил Рачковскому особенно много места. Это не случайно, Клеточников почувствовал в нем особенно опасного полицейского агента и не ошибся. В копиях сохранившихся тетрадей с сообщениями Клеточникова имеется несколько записей, относящихся к Рачковскому. Приведу часть из них.

«Тетрадь 5. 1879 г. 20 июня. (...) Если другого Рачковского нет, значит, начальство хитрит, заставляя следить за своим же агентом. (...) Петр Иванович Рачковский (Мал [ая] Итальянск [ая], д. № 17) внесен в список неблагонамеренных людей. Неизвестно, кого хотят этим морочить. (...) 23— 25 июйя. (...) Рачковскому III отделение, должно, не доверяет: в Вильно начальнику] жандарм [ского] управления 23 июня послана телеграмма: «В Вильно отправляется состоящий при министре] юст[иции] Рачковский и остановится в д[оме] Трахтенберга у члена соединенной палаты Недзельского. Учредить секрет [ное] наблюдение за ним и за лицами, с которыми он будет наход[иться] в сношениях. Если он выедет куда, то передайте эту телеграм [му] по принадлежности», (...) 30—2 июля. (...) Рачковскому в Вильно послано жалованье на имя Недзельского, у котор [ого] он остановился. (...) 3—5 июля.

(...) Рачковский пишет, что его стесняет учрежденный над ним надзор, который производится Виленскими жандармами и полицейскими властями крайне неловко: жандармы ходят за ним следом, а частный пристав заходит к Недзельскому — удостовериться, не укрывает ли Недзельский политических преступников, и даже подбить его на это, а затем и накрыть и укрываемых и укрывателя; теперь Недзельский вследствие таких неловких действий полиции и жандармерии трусит и не решается на укрывательство преступников» [383] 117 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1932. С. 185, 186, 188, 196, 198. .

Сообщения Клеточникова содержат сведения о первых шагах Рачковского-провокатора. Ему не доверяли и подвергли неумелой проверке с привлечением малоквалифицированных жандармов. Приведу пересказ Клеточниковым несохранившегося письма Рачковского:

«5—9 июля. (...) Содержание длинного письма Рачковского, в котором он как бы исповедывается перед новым своим начальством: служил он прежде в Одессе, там еще юношей он женился на бедной девушке, первое время жили в любви и согласии, но потом жене наскучила бедность, она завела себе любовника, и Рачковский должен был бросить ее, хотя не переставал любить ее и даже опять хотел сойтись, но узнал, что жена насмехается над его любовью и намерением сойтись, тогда он с отчаяния стал пьянствовать, чтобы заглушить горе, и уехал из Одессы. После, кажется в Петербурге, он сошелся с девушкой, которая сильно влюбилась в него, с нею он ездил в Архангельскую губ., где выдавал ее за свою жену, теперь она с двумя детьми живет в Вильно; она вполне предана ему и может служить немалым подспорьем в* сближении с социалистами. В Архангельской губ. он сблизился с политич [ескими] ссыльными, которые считают его за своего. Теперь он определил круг своей деятельности, составил план действий, и если ему не помешают достигнуть цели известные обстоятельства (т. е. если не узнают, что он шпион), он надеется распутать все нити революционной деятельности, всех руководителей и выдающихся деятелей революционного движения выдать в руки 3-го Отделения, которому с этого времени он предан и душой и телом. Он просит верить его преданности и не сомневаться в нем, как теперь сомневаются, учреждая за ним надзор в Вильно. Там надзор так глупо ведется полициею и жандармами, что он не мог не заметить его; надзор этот испортил дело, потому что Соколов (тоже член Соединенной палаты) и Недзельский струсят и не будут укрывать у себя преступников, так что нельзя будет изловить их на этом Вместе с преступниками. Если он свой план выполнит, то, конечно, правительство обеспечит его будущность, а если он> погибнет, то его семью. (...) Управляющий (III отделением.— Ф. Л.) Шмидт читал это письмо и написал по поводу его: Рачковский очень умный человек и будет полезен; я верю его искренности и преданности правительству; относительно материального обеспечения я согласен и нахожу, что нечего тянуть дело; нужно условиться теперь же о плате за труды» [384] 118 Там же. С. 203—204. .