Ирина Измайлова - Петр Великий. Убийство императора

Первой женой самодержца стала уже упомянутая Евдокия Лопухина. Невесту подобрала сыну Наталья Кирилловна, и он, как обычно, с нею не спорил. Хотя, скорее всего, жениться не хотел. В 1689 году, когда состоялось венчание, Петру было шестнадцать лет, а Евдокии — девятнадцать. Для людей взрослых разница лет незначительная, но для фактически еще подростка Петра невеста должна была казаться «старой». Да и мысли юного царя на тот момент были заняты совсем не этим.

Все без исключения историки отмечают, что и в церкви, и позднее, во время свадебного пира, Петр был «лицом хмур». Значило ли это, что Евдокия с самого начала была ему так уж немила? Сказать трудно. Очень возможно, что причиной его раздражения была просто длинная помпезная свадебная церемония — Петр их не выносил.

Однако жил он с «Дунюшкой» несколько первых лет вполне мирно, хотя, скорее всего, был не без греха. Евдокия родила ему троих сыновей: Алексея, Александра и Павла, но двое последних умерли в младенчестве.

Историки, все без исключения, настаивают на том, что Петр не любил жену. При этом славянофилы вовсю расписывают, какая она была благочестивая, воспитанная по Домострою, во всех отношениях «правильная» женушка, и каков царь был негодяй. А западники изо всех сил рисуют царицу «глупой бабой», недалекой, ограниченной, вздорной, яростной противницей реформ и т. д.

Если же рассматривать факты без эмоций, объективно, то получается, пожалуй, не то и не другое.

Во-первых, судя по всему, в первые годы, а возможно, и позднее, Петр по-своему был привязан к жене, наверное, даже любил ее. По сохранившимся портретным изображениям видно, что Евдокия была лицом хороша, а домашнее воспитание (она была из боярского, но не знатного рода и воспитывалась в строгости) сделало ее домовитой и, вероятно, достаточно мягкой. Однако характер у нее был совсем не слабый — Дунюшка умела и спорить с супругом (чего никогда, ни в коем случае женщине делать нельзя — или ее брак можно считать не состоявшимся!), и распекать его за пристрастие к веселым пирам в Немецкой слободе (еще одна тактическая ошибка, но это уж грех всех без исключения женщин, как любвеобилие — грех почти всех мужчин).

Взаимопонимания между ними, конечно же, не было. Но называть царицу Евдокию противницей реформ смешно. Как можно быть противником того, чего не понимаешь и не можешь понять? И уж конечно, Петр не искал в жене сподвижницу в делах. Она могла бы, как добрый друг, быть его тылом, нежной, преданной, понимающей без слов, просто любящей, просто верящей во все, что он делает, без доказательств. И тогда, может быть, их брак вообще не распался бы: именно такие (увы, очень немногие) женские образы история сохранила как образец великого женского подвижничества и служения — такие жены всегда надежная опора самым великим мужьям. Но именно великим такие попадаются редко, хотя им-то они более всего и нужны.

Очевидно, реакционное московское боярство, с самого начала воспротивившееся петровским преобразованиям, пыталось использовать Евдокию для влияния на царя. Но влияния на него она почти не имела, а ее неуклюжие попытки спорить о вещах, в которых она ничего не смыслила, повторяя чужие внушения, могли только раздражать мужа.

Вместе они прожили целых девять лет, правда, с оговоркой: Петр часто уезжал. Но в 1698 году наступил кризис. Задолго перед тем к Петру пришла, судя по всему, первая сильная влюбленность. «Удружил» верный соратник — Франц Лефорт. Именно он познакомил Петра в Немецкой слободе с купеческой дочерью, писаной красавицей Анной Моне.

Сильным эмоциям Петр отдавался всей душою, и его любовь к Анне во многом стала роковой, нажив ему немало врагов. Ведь влюбился-то не просто в красивую девушку: в иноземку, во-первых, «неровню», во-вторых. (Позднее эта история зеркально повторяется с Екатериной, но тогда царь был уже гораздо более независим, да и нравы при дворе успели несколько измениться, хотя и тогда шуму было немало.)

Если бы Евдокия молча снесла отчуждение мужа, все могло опять же кончиться спокойно.

Но она не пожелала мириться с соперницей — пошла на открытую борьбу и, разумеется, ее проиграла.

В то время развестись было невозможно. Оставалось отправить жену в монастырь, и Петр пошел на это. Сначала пробовал уговорить Евдокию постричься. Она наотрез отказалась. Тем более, что государь, крутой и невоздержанный с подданными, с непослушной женой всегда был мягок — ни разу в жизни он не поднял на нее руку, хотя рукоприкладство в семейной жизни вовсе никем не осуждалось.

В конце концов Евдокию отправили в суздальский Покровский монастырь. Почти год она наотрез отказывалась постригаться, «подставив» местного архимандрита: тот боялся хотя и опальной, но все же царицы, и не совершал обряда, покуда не потерял своего места и не попал в опалу. Его преемник совершил постриг уже без всяких церемоний. В монашестве Евдокия получила имя Елены, однако соблюдать монастырский устав не хотела и вела жизнь вполне мирскую. К ней приезжали гости и родственники, навещал ее сын, царевич Алексей, и очень возможно, что последующая трагедия между отцом и сыном произошла во многом под влиянием разгневанной на отца матери…

Петру обо всем этом доносили, но он оставался неизменно снисходителен к удаленной от престола жене, возможно, сознавая свою вину перед нею, возможно, продолжая по-своему ее любить… В пользу последнего говорит трагическое событие, которым завершилось пребывание инокини Елены в Суздали. Она страстно влюбилась в посещавшего ее (!) майора Глебова, и он ответил ей взаимностью. Роман продолжался недолго. Узнав об этом, Петр пришел в ярость и приказал любовника бывшей супруги посадить на кол, обвиненных в сводничестве священника и ключаря казнить, двух приставленных к Елене монахинь наказать кнутом, хотя они, возможно, и не сводничали, просто «недоглядели»… Расправа фактически не коснулась лишь самой Евдокии — ее перевели в Ладогу, но даже пальцем не тронули.

В одном из последних фильмов на тему конфликта Петра с сыном Алексеем есть сцена допроса и даже пытки сообщничавшей с Алексеем Евдокии. Но это — абсолютный вымысел. Даже самые ярые историки-славянофилы не сумели найти никаких фактов, которые бы говорили о применении к ней физического насилия. Чем это объяснить? Вряд ли кто ответит.

О том, что Евдокия участвовала в интригах царевича Алексея против Петра, говорят многие факты. Однако едва ли у нее была возможность поддерживать связь с оппозицией после высылки из Суздали. Да и наблюдение за нею было усилено. Она не могла быть «соучастницей» заговора, в конце концов приведшего к гибели Петра, если в самом деле он умер не своей смертью.

Первый серьезный роман государя, роман с Анной Моне завершился печально. Они познакомились в Немецкой слободе в 1692 году. И этой связи царь почти не скрывал, хотя первое время и не афишировал, не желая ссоры с женой. Немка была очень хороша, весела, и это располагало к ней Петра. Кроме того, страсть подогревалась препятствием: даже отправив в монастырь Евдокию, государь не мог жениться на купеческой дочери.