Марина Степанова - Геракл

Мимо лба Алкестиды пронесся легкий ветерок — и снова наступила звенящая тишина. С затуманенными от горя глазами брела царица домой. Там она рассказала о предсказании Аполлона, а в глазах ее каждый мог прочесть: «Всем вам мой муж делал добро, и молодым, и старым. Неужели не найдется никого, кто спасет его?..».

Но все, кто находились в зале, или отворачивались от вопрошающего взгляда Алкестиды, либо опускали глаза. Никто не желал жертвовать своей жизнью.

— Неужели Адмет умрет? — воскликнула Алкестида. — Тисий, славный воин, неужели ты забыл, как мой муж спас твою жизнь, когда ты оказался в окружении врагов? Ты говорил ему тогда, что твоя жизнь принадлежит ему! Неужели сейчас и ты, Тисий, оставишь его?

Молчал Тисий. Он, простой смертный, страшился тяжелой руки Танатоса.

Тогда Алкестида обратилась к старым родителям Адмета:

— Ваша жизнь приближается к концу, — произнесла женщина. — А умирает ваш единственный сын. Пожалейте Адмета и его детей, спасите его жизнь!

Но и они опустили глаза.

— Хоть и старые мы, но не хотим расставаться с жизнью, — таков был их ответ.

Горькие слезы покатились по щекам молодой женщины. Голова ее упала на постель умирающего мужа. Когда она очнулась от забыться, в комнате уже никого не было. Все ушли прочь, избегая глядеть друг на друга.

Адмет прошептал:

— Воды… воды…

Выпрямилась Алкестида. Подав мужу кубок, она заговорила дрожащим голосом.

— Послушай меня, Адмет, — проговорила она. — Запомни мои слова. Никогда не забывай меня, свою жену Алкестиду, которая любила тебя больше всего на свете. Я ухожу и оставляю тебе наших детей, и пусть никогда не коснется их несчастье и беды. Ты слышишь меня, Адмет?

— Да… Я слышу… — прошептал больной, — Я… не хочу… чтобы ты… жертвовала жизнью…

— Нет у меня иного желания, как отдать тебе все самое лучшее и драгоценное, что у меня есть, — проговорила Алкестида. — Любимый! Пусть Танатос возьмет мою жизнь, но я останусь жить в твоем мужественном сердце. Только одного я не хочу: чтобы мачеха воспитывала моих детей, Адмет!

— Алкестида, жена моя, остановись… — через силу произнес Адмет.

Но Алкестида, поцеловав чело своего мужа, пошла готовиться к уходу в подземный мир. Она омыла свое тело, надела погребальные одежды и украшения. Подойдя к домашнему очагу, женщина обратилась с молитвой к Гестии, приносящей в дом счастье:

— О, великая богиня! Преклоняю перед тобою колени я в последний раз! Молю тебя, защити моих детей, ведь сегодня я навсегда сойду в мрачное царство Аида. Гестия, не дай им умереть безвременно, как я умираю! Пусть богатством и счастьем будет полна их жизнь в родном краю.

Затем Алкестида обошла все алтари богов и украсила их миртом и ладаном.

В покоях ее ждали дети — сын и дочь. Горько рыдали они на груди у матери. Не могли сдержать слез и служанки, искренне любившие свою хозяйку.

В слезах Алкестида вернулась в комнату мужа. Ее усталое, мокрое от слез лицо было полно решимости.

— Хмурый Танатос, — громко произнесла женщина. — Отведи свою тяжелую руку от чела Адмета. Я не боюсь тебя, возьми меня вместо него в свое мрачное царство теней. Я согласна умереть вместо моего любимого Адмета!

Ледяной ветер ворвался в помещение. Огонь в очаге погас, в комнате стало темно.

В этой полутьме Адмет, почувствовав, как к нему возвращаются силы, узрел возле Алкестиды высокую черную фигуру Танатоса.

Ослабевающая Алкестида опустилась на колени.

— Ослабели ноги мои и ночь накрывает мои очи. О, дети мои, Адмет! Живите счастливо, не знайте горя! Адмет, твоя жизнь мне дороже собственной! Пусть лучше солнце светит тебе, чем мне! Помни обо мне, Адмет!

— Радость жизни уносишь с собой, Алкестида! — воскликнул он. — Всю жизнь буду горевать о тебе! О боги, зачем вы отнимаете жену у меня?..

Еле слышно говорит Алкестида:

— Прощай, Адмет! Навек закрываются глаза мои… Прощайте, дети! Теперь я ничто!

— О, не уходи, Алкестида! Зачем ты сделала это, жена моя? Зачем мне жизнь без тебя? Я пойду вслед за тобой! Алкестида, я не буду жить без тебя!

Адмет увидел, что своею длинною рукою Танатос схватил за плечи лежащую Алкестиду, и ее душа исчезла вместе с ним. На полу осталось лежать лишь холодеющее тело любимой женщины.

Возле Адмета плакали его дети. Сам царь вскочил на ноги, а теперь стоял со слезами на глазах. Но сохранил мужество Адмет, хотя сердце его горело в адском огне.

Он медленно взял в руки свой острый меч, готовый пронзить себя, но к нему кинулись дети и он вспомнил слова жены: «Пусть наши дети не знают горя!».

Адмет выронил меч. Имел ли он право лишать себя жизни и покинуть малых детей одних? Кто их будет любить и оберегать? Алкестида пожертвовала своей жизнью ради него! Ему она завещала заботу о детях, и он должен жить для них!

Овладел собой царь. Он, как мог, успокоил детей и попытался утешить. Но разве возможно утешить детей, у которых умерла мать?

На следующий день он велел приготовить своей жене пышные похороны, весь город был полон скорби, ведь все любили царицу и искренне оплакивали ее.

Адмет не находил себе места, невыразимая грусть овладела им. Сидел царь в своих покоях, опустив голову на руки. Нет больше его прекрасной жены, его Алкестиды! Не протянет она к нему свою тонкую нежную руку, не услышит он ее родного голоса, не заглянет в ласковые глаза.

Вдруг Адмет услышал какой-то шум и знакомый голос, который весело звал его. Кто это? Разве не все знают, какое горе настигло Адмета? Как можно веселиться на пороге дома, в который пришла беда?

Двери открылись — и на пороге показалась мощная фигура мужчины с огромной палицей в руках. Тело мужчины украшал плащ из львиной шкуры, завязанный на груди узлом, а на боку его висел меч с золотой рукоятью.

Человек широко улыбался, шел к Адмету радостно протягивая руки и горланил так, что даже стены дворца дрожали:

— Приветствую тебя, друг мой Адмет! Почему же ты так плохо меня встречаешь? Меня, своего друга Геракла! Разве ты не рад нашей встрече после стольких лет разлуки? Вставай, Адмет! Прикажи принести еды и вина побольше! Я устал по пути к тебе, мой добрый друг! Я хочу есть, пить и развлекаться! Адмет, обними же старого друга, а я тебя расцелую!

Открытое, мужественное лицо героя сияло радостью, когда он обнял старого друга.

— Как же я рад нашей встрече, Адмет! Я много чего сделал за эти годы, победил немало чудовищ и часто смотрел опасностям в лицо! И вот, я снова с тобой, мой друг! Давай будем пить и веселиться! А где же жена твоя, прекрасная Алкестида? Наверное, уже спит с малышами? Ну и хорошо, пусть спит, не будем ей мешать! Рад буду увидеть ее завтра. Адмет, но почему же ты молчишь, будто бы не рад меня видеть? Ну ладно тебе, я все равно знаю, что ты рад, так же как и я!