Николай Шпанов - Первый Удар (Повесть о будущей войне)

- Советская эскадра, - лаконически бросил Рорбах. Брови Бурхарда поднялись.

- Она движется сюда, - показал он на Берлин.

- Нет. Последние донесения: выше Калиша большевики разделились. Всего двести с чем-то машин идут к Берлину. Остальные, числом примерно четыреста, повернули на юго-запад.

- Наша агентура ни к черту не годна. Генерал Александер спит. Разве нельзя было знать это заранее? Что им там нужно? Неужели Бреслау?

- Боюсь, что хуже, - сказал Рорбах.

- Но ведь больше там ничего нет, - Бурхард оживился. - Вы не думаете, что они могут вот отсюда повернуть на северо-запад? Они хотят подойти к Берлину с двух сторон.

- Берлин? Зачем он им нужен?

- Столица!

- Судя по численности машин в колоннах, нечто более существенное интересует их именно здесь, в южной Германии.

Жуя папиросу, Бурхард уставился в карту.

- Вот! - выкрикнул Рорбах и коротким движением карандаша охватил весь юго-восточный угол Германии. - Здесь добрая половина военной промышленности страны.

Бурхард даже откинулся в кресле. Он хмуро глядел на отрезанный смелым карандашным мазком угол Третьей империи.

- Дрезден, Мюнхен, Нюрнберг, Штутгарт, - бормотал он.

- Радиус действия машин, находящихся в строю советской эскадры, допускает такой рейд при сохранении большой бомбовой нагрузки. Мы просчитались в надежности прифронтового пояса обороны.

- Южный промышленный район все же велик. Они должны были избрать более узкую цель.

- И, конечно, избрали. Логика говорит за то, что первыми должны быть уничтожены заводы, поставляющие нам наиболее активное оружие, - авиацию, бронемашины, ОВ.

- Так.

- Значит, первый удар должен быть нанесен здесь. Рорбах очертил кружком город Нюрнберг.

- Руки коротки. На Нюрнберг не упадет ни одна бомба.

- Да, нужно постараться, чтобы не упала.

- Ни одна, - решительно повторил Бурхард.

- Максимальные усилия обороны будут сосредоточены именно здесь - на линии Регенсбург - Цвикау. Но первая наша задача заключается в том, чтобы не допустить советскую эскадру до этой линии вообще.

- Это верно.

- Я распорядился...

- Вы распорядились? - раздраженно переспросил Бурхард.

- Вашим именем. Все наличные силы сосредоточиваются над районом Мариенбад - Карлсбад - Теплиц - Либерец и ожидают ваших приказов по радио. Сюда же бросаются истребители Герлицкой зоны "U"[15].

- Они опоздают.

- Нет. Они уже вылетели. Четвертая высотная дивизия, летящая к армии генерала Шверера, меняет направление и идет сюда же.

- Это немыслимо.

- Это необходимо.

Бурхард сделал протестующий жест:

- Я не могу отменить распоряжение ставки.

- А вы можете, ваше превосходительство, - голос Рорбаха звенел, - взять на себя ответственность за уничтожение узла Фюрт - Нюрнберг? Если мы хотим спасти Нюрнберг с его заводами, нельзя терять ни минуты. Я видел, какая борьба происходила в Бурхарде. Рорбах положил перед ним лист приказа. Бурхард подписал, не глядя.

- Первая часть вашего приказа уже выполнена, - сказал Рорбах, - все части, назначенные для операции, - в воздухе. Остается вторая часть: уничтожить врага. И этому может помешать только одно - темнота. В нашем распоряжении, к сожалению, минуты. Солнце уже у горизонта.

Бурхард сидел за столом, осунувшийся, постаревший. Он снизу вверх посмотрел на Рорбаха:

- Может быть, бросить наперерез противнику части западного сектора обороны Берлина? Рорбах заговорил почти покровительственно:

- Во-первых, Берлин - столица, ее общественное мнение надо щадить. Во-вторых, части ПВО придут к месту столкновения, израсходовав все топливо. В-третьих, мы ведь не знаем намерений северной колонны, а в ней свыше двухсот машин. В наших интересах втянуть эту группу в бой. Она слабее воздушной обороты столицы. Там мы ее уничтожим, какие бы цели она ни преследовала. Мы постараемся завлечь ее к Берлину. К тому же мы по радиодепешам противника можем судить, что ею командует бригадный комиссар Волков.

- Волков? - равнодушно переспросил Бурхард.

- Так точно, Волков. Это очень смелый, я бы даже сказал, отчаянный начальник.

- Что же, вы их командиров знаете так же, как своих?

- Лучше, ваше превосходительство, - улыбнулся Рорбах. - За их командным составом я слежу уже четыре года, а наши командиры мелькают, как метеоры. Я не всегда успеваю с ними даже познакомиться. Бурхард примирительно протянул руку:

- Ладно, больше этого не будет. Я вам обещаю.

- Боюсь, что обещание несколько запоздало, ваше превосходительство.

- Лучше поздно, чем никогда, господин генерал.

- Иногда поздно это и есть никогда. Разрешите идти?

- Вы свободны, генерал!

21 ч. 17 м. - 22 ч.10 м. 18/ VIII

Советские самолеты шли на запад.

Капитан Косых с болью отметил выбытие Сафара и поставил на его место, во главе эскадрильи, другую машину.

Колонны продолжали жить напряженной боевой жизнью. Ход операции становился капитану Косых ясен. По видимому, расчет командования был верен: уход второй и третьей колонн Дорохова с берлинского направления оказался неожиданным для противника. Несмотря на то, что колонны удалились уже более чем на тысячу километров от своей границы, они не встретили сколько-нибудь, серьезного сопротивления. Авиация противника прозевала время для удара или была отвлечена движением Волкова, Тем труднее придется Волкову. Все силы противника обрушатся на его малочисленную колонну. И все же он должен будет пробиваться к столице, чтобы отвлечь та себя немцев.

Солнце было уже у горизонта. Поверхность далекой земли тонула во мгле.

Судя по всему, главные силы не встретят сопротивления в воздухе. Не пойдет же противник на ночной бой!

Если: бы не кислородная маска, вероятно, на лице Дорохова можно было бы увидеть улыбку удовлетворения. Капитан Косых услышал приказание перестроить колонны в ночные походные порядки и вынести разведку на большее расстояние вперед.

Но флагманская радиостанция не успела отправить это распоряжение. Разведка Старуна донесла о скоплении самолетов противника сразу в двух секторах: первом и втором. Плохая видимость не позволяла с точностью определить состав неприятельских сил. В них присутствовали различные виды авиации. В наибольшем числе были обнаружены истребители, движущиеся на большой высоте в направлении главных сил.

Положение сразу осложнилось. До веера Старуна - пятьдесят километров. Если истребители противника летят со скоростью около шестисот километров, то при движении собственных СБД со скоростью пятьсот километров к час сближение происходит со скоростью приблизительно тысячи - тысячи ста километров час, или двести семьдесят - двести восемьдесят метров в секунду. Пятидесяти километров, отделяющих Старуна от головных частей СБД, хватит всего на три минуты, а затем до дистанции боя меньше двух минут. Допустим, что, учитывая трудность дальнейшей разведки в наступающей темноте и жертвуя собой, Старун...