Николай Шпанов - Ученик чародея (Часть 1-6)

Квэп стоял, опершись плечом на угол ларька, даже не посмотрев, чем там торгуют: он уже не мог видеть товаров - его мутило от ярких красок трусов и одеял. Он делал вид, будто читает газету. Газета - извечный спаситель всякого, кто хочет наблюдать окружающее, оставаясь незамеченным сам. Но, по-видимому, второй день такой волчьей жизни, усталость и голод привели к тому, что внимание Квэпа ослабло, профессиональная наблюдательность и осторожность изменили ему. Он не заметил, как кто-то подошел к нему сзади и положил ему руку на плечо. На жаргоне, который поставил бы в тупик менее искушенного слушателя, чем Квэп, незнакомец предложил продать ему кожаную куртку, надетую на Квэпе. Это было неожиданно, но представилось Квэпу таким простым и удачным выходом, что, поторговавшись для вида, он мысленно уже расстался с курткой. На минуту мелькнула было мысль: а как же сам он нельзя же бродить в октябре под холодным дождем в одном пиджаке? Но тут же услужливая память подсказала, что в лесу, в тайнике, осталась шинель лейтенанта милиции, разве форма милиции не откроет ему двери, остававшиеся запертыми, когда он подходил к ним в простой кожаной куртке?.. А даже тех грошей, что предлагает сейчас этот тип за кожаную куртку, хватит на луковый клопс и на билет, чтобы уехать из Риги!

К вечеру того же дня Квэп был в лесу, на месте, где полгода назад он сам и завербованный им в помощь амнистированный уголовник Крапива застали молодого офицера милиции за починкой мотоцикла. Они присели покурить, и Квэп узнал от милиционера, что тот нездешний, едет издалека и намерен неожиданно нагрянуть к друзьям, не подозревающим о его приезде. Тут же в изощренном мозгу Квэпа родилась мысль о том, что случай дает возможность раздобыть необходимую ему форму милиции. Для этого нужно только убить молодого офицера.

Расставшись с милиционером, Квэп и Крапива отошли на несколько сотен шагов, и Квэп изложил Крапиве свой план. Они устроили засаду и, когда лейтенант проезжал на починенном мотоцикле, сбили его. Квэп задушил офицера накинутой на шею петлей. В награду Крапиве достались деньги и часы лейтенанта. А самое важное: они овладели его формой. Но так как дело было по весне, шинель показалась им ненужной, и ее зарыли в лесу вместе с мотоциклом, отдельно от тела убитого. Теперь Квэп вернулся на это место ему до зарезу нужна была одежда. Мягкий песок без сопротивления отдал Квэпу хорошо сохранившуюся шинель. Квэп тщательно очистил ее от песка и долго разглаживал ладонями и растягивал слежавшиеся складки, справедливо полагая, что в таком измятом виде одежда привлечет внимание первого же встречного... О том, чтобы попытаться раздобыть утюг, не могло быть и речи. Поэтому он тер, жал, тянул до того, что жилы на его шее и лбу налились тугими жгутами. Наконец, казалось, шинель приобрела более или менее приличный вид. Подумав, Квэп срезал с нее погоны и закопал их обратно.

Очень велик был соблазн воспользоваться лежавшим тут же в яме мотоциклом, но Квэп понимал, что ехать со старым номером - значит самому лезть в ворота тюрьмы, а раздобыть новый номер было безнадежной затеей. Каждая лопата песка, которая погребала такое хорошее средство передвижения, заставляла Квэпа стискивать зубы от досады. Но ничего нельзя было поделать. Шинель - и то хлеб! Хорошо, что она так сохранилась. И без погон это будет хорошая маска на вокзалах и в вагоне, который в течение нескольких дней будет его единственным прибежищем: придется передвигаться с места на место столько времени, на сколько хватит денег, чтобы покупать новые билеты.

По мере того как шло время и приближался час, назначенный для выступления детского хора, план бегства Квэпа все сужался. Он давно уже не задавался мыслью добраться до Дальнего Востока или в Одессу, что прежде казалось таким простым и само собой разумеющимся. Лишь бы выбраться из Латвии! Хоть куда-нибудь от близости к взрыву, который заставит все взоры обратиться на Квэпа; заставит каждого встречного вглядываться в его черты, приглядываться к его платью.

Хорошо было бы, конечно, иметь теперь и документы, подходящие к этому костюму, но он сам сжег их в ту ночь, когда кончили с Круминьшем, и он уступил милицейский мундир Крапиве, воображавшему, будто это облегчит ему спасение от уголовного розыска. Усмешка скривила губы Квэпа при воспоминании о том, с каким удовольствием его сообщник наряжался в мундир милиционера и как мусолил и перемусоливал деньги, полученные от Квэпа в награду за работу. "Болван" (теперь у Квэпа не было для него другого имени) не подозревал о том, что ему остается жить ровно столько времени, сколько нужно, чтобы дойти до берега: рука Квэпа уже сжимала в кармане пистолет, приготовленный для убийства опасного свидетеля.

Хорошо, что в ночь смерти Будрайтиса было тепло и Квэпу не захотелось тащить за собою тяжелую шинель. Это - рука самого провидения. Всевышний приберег шинель для него. Квэп застегнулся и зашагал к опушке, от которой оставалось не больше трех километров до станции. Увлажненный дождями песок был плотен. Он не оставлял пыли на ногах, и по нему было легко идти.

Квэп машинально пошарил в карманах шинели в поисках папирос и рассмеялся при мысли, что чувствует себя в ней, как в своей собственной: ведь папиросы-то в пиджаке! Закурил и переложил пачку в карман шинели.

Трудно сказать, как чувствовал бы себя Квэп, если бы знал, что в этот вечер Уголовный розыск города Риги доставил Грачику кожаную куртку, только днем проданную Квэпом. Купивший ее вор был взят на месте преступления на рынке, когда срезал чью-то сумочку. Дело этого вора пошло своим чередом, а куртку отправили Грачику потому, что описание ее было разослано во все органы милиции с приказом доставить такую куртку в случае обнаружения. Беда заключалась в том, что ее прежний владелец Дайне не сумел указать сколько-нибудь характерной детали, по которой ее можно было бы опознать. Поэтому ему уже вторично пришлось явиться к Грачику, чтобы сказать, не его ли это куртка. И какова же была радость Грачика, когда предколхоза заявил, что на этот раз не боится ошибиться: куртка в прошлом принадлежала ему!

Когда Грачик рассказал об этом Кручинину, тот многозначительно улыбнулся и, подняв палец, как на уроке, раздельно произнес:

- У Квэпа нет больше куртки - значит, он щеголяет в другой одежде? Грачик недовольно пожал плечами. Вопрос звучал немножко издевательски: его смысл разумелся сам собою. Но Кручинин столь же многозначительно продолжал: - Запомни: с этого момента твой Квэп разгуливает в шинели милиционера.

Грачик не выдержал и рассмеялся:

- Уж не в шинели ли вашего Будрайтиса?

Кручинин ответил кивком головы: Грачик угадал.