Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 1, Преступление)

- Я не хочу знать, коммунисты они или нет! - кричал побагровевший полковник. - Для меня они французы, явившиеся по призыву Франции защищать ее безопасность и честь. Они мои солдаты, - полковник крепко ударил себя в грудь, - мои! На груди одного из них, капрала Даррака, военная медаль. А вы хотите приравнять их к каким-то мазурикам. Не выйдет!

Жандарм угрожающе взмахнул каким-то листком.

- Министр внутренних дел республики мосье Сероль не позволит вам испортить эту блестящую сводку! Так или иначе мы достанем этих ваших коммунистов, будь они даже увешаны военными медалями с головы до пят! Министром внутренних дел республики мосье Серолем издан декрет о введении смертной казни для всякого, кого мы заподозрим в коммунистической пропаганде. - И многозначительно заключил: - Вам, должно быть, не известно, мой полковник, что понятие пропаганды довольно условно...

Тут голос полковника стал вдруг необычайно спокойным.

- Мне все известно, милейший, - проговорил он. - И прежде всего я знаю, что в вашем распоряжении ровно десять минут, чтобы выйти за пределы арьергардных патрулей моего полка. Если это вам не удастся, я повешу вас как агента врага, пролезшего в мой тыл с целью убийства воинов Франции.

Повидимому, жандарм отправился восвояси бегом, так как Гарро не видел его болтающимся на осине. В том, что полковник исполнил бы свою угрозу, у капитана не было ни малейших сомнений.

Когда посланец министерства внутренних дел исчез, полковник поднял оброненный им листок - тот самый, которым размахивал жандарм. Просмотрел его и с миной отвращения передал Гарро. Капитан прочел:

"Сводка министерства внутренних дел:

Мандаты коммунистических депутатов аннулированы. 300 коммунистических муниципалитетов распущены. В общей сложности 2778 коммунистических избранников лишены своих полномочий. Закрыты две ежедневные газеты: "Юманите", выходившая тиражом в 500 тысяч экземпляров, и "Се суар" с тиражом в 250 тысяч экземпляров, а также 159 других изданий коммунистической партии. Распущено 620 профсоюзов, контролировавшихся коммунистами или людьми, подозреваемыми в проведении коммунистических взглядов. Произведено 11 тысяч обысков. Отдано распоряжение о ликвидации 675 политических организаций коммунистического направления. Повсеместно организованы облавы на активистов компартии. Арестовано 3400 активистов. Большое число членов компартии и подозреваемых в пособничестве им и сочувствии им интернировано в концентрационных лагерях. Вынесено 8 тысяч судебных приговоров деятелям коммунистической партии..."

- Это во Франции... В нашей Франции!.. Не могу читать! - с возмущением воскликнул Гарро.

Полковник молча взял у него листок и швырнул в огонь...

Полковника уже не было в живых. Не было в живых и ни одного из командиров его батальонов, ни одного из командиров первых пяти рот, поочередно заступавших место командира полка. Так дошел вчера черед до Гарро.

Капитан сказал "взводу" из четырех солдат под командой капрала Даррака:

- Если мы и сегодня не войдем в соприкосновение с англичанами, фрицы перемелют нас, как кофейные зерна в мельнице.

- А вы уверены, что господа англичане хотят "соприкосновения", мой капитан? - спросил Даррак офицера с простотой, рождаемой долгим совместным пребыванием в тяжелой боевой обстановке.

- Наши союзники не могут не понимать, что к моменту, когда они начнут наступление на юг, им нужно находиться в тесном контакте с нами.

- А у вас, мой капитан, еще сохранилась надежда на то, что они предпримут такое наступление?

- От этого зависит судьба всего северного крыла наших армий.

Даррак громко вздохнул:

- Наши армии!.. Хотел бы я верить в то, что их судьба заботит англичан.

- Вы говорите о наших союзниках, капрал! - строго сказал Гарро.

- Сейчас нас никто не слышит, мой капитан. Позволю себе сказать: какие это, к дьяволу, союзники! Они же видят, что еще несколько дней - и положение станет непоправимым. Настолько непоправимым, что может стоить жизни Франции. Если англичане теперь же не используют отсутствия у немцев танков на этом участке и не ударят на юг...

- Вы слишком много понимаете для простого капрала, - перебил его Гарро. - Слишком много. И... чересчур волнуетесь, а волнение затемняет мысли.

- А вы можете не волноваться, когда речь идет о судьбе Франции, мой капитан?

Гарро молча пристально посмотрел на Даррака.

- Кажется, вы правы... От того, узнают ли англичане, что сейчас и только сейчас они должны направить удар на юг, зависит судьба нашей Франции... Они должны это понять. Если этого не могут сделать наши министры по телеграфу между Парижем и Лондоном, то сделаем мы с вами. Тут мы будем говорить с английскими солдатами, такими же, как мы с вами. Они не могут не понять нас, Даррак! Одним словом... - Капитан Гарро обернулся к яме, вырытой в песке и накрытой двумя рваными шинелями: - Лейтенант Жиро!.. Примите команду. Я ухожу на час или два.

Выползший из ямы лейтенант, такой же оборвыш, как все вокруг, удивленно уставился на Гарро.

- Мой капитан...

- Необходимо установить крепкую связь с ближайшей английской частью, строго сказал Гарро. - Это важное, очень важное дело, Жиро. Я должен его сделать сам. - И снова обращаясь к Дарраку: - С вашими людьми мы это сделаем, капрал!.. Пошли.

Гарро, Даррак, Лоран и еще двое солдат и были теми людьми, которых часом позже увидел Нед. А еще через час все шестеро добрались до штаба английской бригады. Гарро узнал о том, что только вчера на берег выгрузилась механизированная дивизия англичан. Офицеры бригады с часу на час ждали приказа о наступлении на юг. Слабость немецкой клешни, которой Гаусс пытался расчленить силы, угрожающие правому флангу фашистов, была известна англичанам.

- Приказ о наступлении, на мой взгляд, - дело часов, - с уверенностью проговорил англичанин, командир бригады. - А о том, что гунны в этом месте и в данное время слабы, знает и наше высшее командование. Лорд Горт решительный человек. Если он предпримет наступление, можно сказать с уверенностью: гуннам придется плохо. Клешня, которую они засунули между нами и вами, будет отрублена. Это может стать поворотным пунктом в ходе всей кампании.

- Вы совершенно правы, сэр, - сказал Гарро. - Я могу сказать своим солдатам, что наше дело в дружеских и надежных руках.

- Хорошо сделаете, - уверенно проговорил англичанин, - если сумеете передать эти ободряющие слова и остальным полкам французских дивизий, попавших в то же положение, что и мы.

Когда Гарро вышел из развалин домика, где помещался штаб бригады, глазам его представилось странное зрелище: загорелый здоровяк в форме английского сапера, полуобняв Даррака и Лорана, хлопал их по спинам так, что от их изодранных мундиров поднималась пыль. В свою очередь, эти двое молотили по спине сапера. Столпившиеся вокруг них солдаты хохотали во все горло. Французы даже приплясывали от удовольствия.