Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 1, Преступление)

Генерал с разочарованием видел, что разговор, искусно направляемый кардиналом, вертится вокруг общих мест. Гаусс вслушивался во вкрадчивые интонации бархатного голоса кардинала. Он больше удивлялся чистоте, с которой итальянец владеет немецким языком, чем вдумывался в смысл витиеватых фраз. Но вот он услышал и что-то интересное:

- ...Святейший престол против растлевающей свободы совести, печати, союзов и собраний. Эти-то свободы и являются способами распространения идей, не совместимых с догматами святой церкви. Будьте бдительны! Даже в такой момент, как переживаемый нами период торжества порядка в большей части мира, опасно почивать на лаврах. Нельзя позволить противникам порядка, установленного богом, вновь захватить то, что было отвоевано с такими усилиями.

- Людям нашего воспитания трудно примириться с грубостью ефрейторов, усевшихся в диктаторское кресло, - без обиняков заявил Гаусс.

- Сын мой, церковь явилась одной из первых жертв грубости "ефрейтора", и тем не менее... - Пачелли сделал многозначительную паузу, - святейший престол был первым государством, поддержавшим фюрера. Необходимы терпение и вера в провидение. И руками неразумных оно может творить благо. Божественная миссия борьбы с заразой коммунизма возложена всевышним на Германию. Не нам противиться воле господней. Да свершится то, что должно свершиться. По святому писанию "проклят тот, кто верит в людей". Запомните это, сын мой, и не придавайте слишком большого значения тому, как выглядит меч, разящий врагов церкви. Лишь бы он был достаточно остр и тяжел.

- В этом-то вы можете не сомневаться.

Пачелли ласково улыбнулся:

- Мне приятно слышать это именно от вас, генерал. К тем людям, с которыми нам предстоит бороться...

- Я плохо понимаю иносказания, отец мой.

- К проповедникам и последователям осужденных церковью идей социализма и коммунизма нельзя применять слова нашего божественного учителя: "Прости им, ибо не ведают, что творят". - Голос Пачелли утратил бархатистость. В нем зазвучала ненависть: - Они ведают, что творят! Мы повелеваем вести борьбу против них с тою же беспощадностью, с какою святая инквизиция вела ее против еретиков в средние века.

Но Пачелли тут же вернулся к прежнему мягкому, умиротворяющему тону, хотя смысл того, что он говорил, вовсе не был мирным. Он говорил о средствах, какими должна быть выполнена миссия борьбы с коммунизмом.

Его осведомленность в чисто военных вопросах поразила Гаусса. Никакие достижения современной техники истребления не прошли мимо внимания кардинала.

Гаусс счел уместным заметить:

- Средства, предоставляемые нам наукой, могли бы быть усилены во сто раз, если бы фюрер не помешал работе над одним очень интересным видом вооружения.

- Что-нибудь новое? - с интересом спросил Пачелли.

- Я не считаю нужным скрывать от вас, речь идет об оружии, которое мы называем "фау"...

Лицо кардинала отразило полное удовлетворение.

- Не скрою: нам известно об этом оружии. - Пораженный Гаусс молча кивнул головой, а Пачелли продолжал: - Пусть вас не смущает то, что дело перешло к лицам, не носящим военного мундира. Оно в надежных руках. Вы поступили бы вполне разумно, если бы передали эту работу иностранцам... У Германии нехватит средств для доведения этих дорогих работ до конца.

- Нет, отец мой! - воскликнул генерал. - Такие дела мы будем доделывать сами, хотя бы пришлось для этого ходить босыми...

- А я хотел помочь вам заинтересовать в этом "фау" американцев.

- Нет, нет!

Кардинал укоризненно покачал головой:

- Можно подумать, что вы забыли о конечной цели, которой все это предназначено. Законы, породившие силу, способную обрушить на голову врага "фау", являются выражением вечного божественного акта. В этом доказательство нерушимого единства всемирного порядка, за который мы с вами боремся... Противиться этому бессмысленно. И не все ли равно, кто применит эти силы природы для низвержения врагов апостольской церкви и порядка - вы или американцы?..

- Не поднимайте этой темы, отец мой, - решительно возразил Гаусс. - Мы никому не отдадим оружие, которое провидение вложило в руки нам. Нам, а не американцам!

- Помните, сын мой: только католическая церковь в состоянии решить, кто стремится к порядку и кто способствует его разрушению. Горе тем, кого она назовет врагами.

- Почти по этому поводу я и хотел бы посоветоваться с вами... Польша всегда была верной дочерью церкви?

- Святейший престол всегда лелеял ее, называя в пример другим любимейшей дшерью, - проворковал Пачелли.

- Нам необходимо знать, что сказали бы вы миру, тремстам восьмидесяти миллионам католиков, если бы... - Гаусс не сразу решился выговорить: - если бы завтра Гитлер решил убрать Польшу со своего пути?

Пачелли наклонился над столом и посмотрел в глаза генералу:

- Вы спрашиваете об этом как католик?

- Нет, как немецкий генерал, - прямо ответил Гаусс.

Пачелли придвинулся еще ближе.

- Спрашиваете меня, как скромного служителя церкви?

- Скорее, как человека, могущего ответить от имени Ватикана.

Пачелли молчал, не отрывая пристального взгляда от лица генерала. Наконец, понизив голос почти до шопота, произнес:

- Вы мысленно клянетесь мне, что сказанное умрет в этой комнате! Коль скоро к победе над Россией господу-богу угодно было бы пройти по телам всех трехсот восьмидесяти миллионов верных сынов католической церкви, мы не имели бы права сказать ничего иного, как только: "Да будет так".

- Значит, немцы могут?..

Пачелли резко откинулся в кресло и повелительно проговорил:

- Прошу, ваше превосходительство, не задавать подобного вопроса.

Наступило неловкое молчание.

- Нас беспокоит возможность выступления Франции, связанной с Польшей договором и известными обязательствами в отношении России, - сказал Гаусс.

- Обязательства в отношении России будут аннулированы, - с уверенностью проговорил Пачелли. - Что же касается остального, наш нунций в Берлине, монсеньор Орсениго, будет держать вас в курсе дела. Могу уверить ваше превосходительство, что церковь приложит все усилия, чтобы ни один верующий француз не поднял оружие в защиту России.

- Нас не так беспокоит Франция в целом, как несколько отдельных французов.

- Большинство из тех, кого вы имеете в виду - верные сыны католической церкви, - угадав мысль Гаусса, ответил Пачелли. - Мы всегда имеем возможность дать свой отеческий совет маршалу Петэну, генералу Вейгану и таким людям, как Лаваль и другие. За Францию можете быть спокойны. Даже если бы ей пришлось формально выступить, она не будет стоять на пути фюрера в достижении нашей общей цели.

- Вы очень успокоили меня, отец мой.

- Церковь не всегда будет в состоянии выбирать деликатные способы помочь вашему делу. Цель - уничтожение русского коммунизма - оправдывает средства, которые вам, может быть, придется применить. - На прощание, уже стоя, Пачелли сказал: - Быть может, в Берлин приедет из Львова митрополит Андрей или его доверенное лицо. Мне очень хочется, чтобы они встретили там полное понимание.