Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 1, Преступление)

- Митрополит Андрей? - недоумевая, спросил Гаусс.

- Граф Андрей Шептицкий - человек, которому провидение судило выполнить апостольскую миссию на востоке. Его трудами будет обращено в истинную веру все то, что уцелеет от России.

- Мы не оставим ему большого пополнения для рядов верующих, - с усмешкой ответил Гаусс.

- Не об этом вам нужно заботиться. Крест - оружие Рима. Германия пусть будет мечом католической церкви. - И, сотворив крестное знамение, как бы благословляя этот воображаемый меч, Пачелли добавил: - И да будет этот меч беспощаден!

13

- Что говорил вам Альба? - спросил Бен, вспомнив, что после чая Маргрет оставалась наедине с испанцем.

- Альба?.. - удивленно переспросила она. И почти про себя: Действительно... что говорил мне Альба?..

При этом в памяти Маргрет отчетливо встала обстановка комнаты, в которой она довольно долго просидела с герцогом. Но вот странно: она не могла припомнить ни одного слова из того, что говорилось. Вероятно, это произошло из-за того, что все ее внимание было сосредоточено на фантастически великолепном подсвечнике, скорее даже паникадиле, стоявшем у стены. Это было сооружение не меньше чем в рост человека - старинная кованая штука на четырех ножках. Ножки были так причудливы, что Маргрет не смогла бы даже воспроизвести изгибов, хотя смотрела на них бог знает сколько времени. А этот изумительный чеканный круг наверху! Он подобен старинному поясу средневековой инфанты! И пять... нет, кажется, шесть... нет, пожалуй, все-таки пять пятисвечников в виде корон, с шестой, словно цветок возвышающейся над ними в центре! Лишь в старой Испании могли создать такую прелесть. Как только кончится эта суматоха в Испании, Маргрет непременно поедет туда. Она сама отыщет все, что нужно для испанской комнаты Грейт-Корта. Теперь уже нельзя будет не обставить ее самым лучшим из всего испанского: вырвалось же у нее хвастливое замечание, что, пожалуй, даже Альбы уже не имеют того, что есть у нее. А ведь по сути-то у нее почти ничего и нет - так, кое-какая дребедень, не идущая в счет по сравнению с виденным у герцога в его "посольстве" в Лондоне. Какие шелка, какая парча, какой корд на стульях! Можно себе представить, что за чудеса собраны во дворце Альбы в Испании!.. Боже мой, и подумать, что с победой республики все это могло оказаться в руках каких-нибудь шахтеров или неграмотных пастухов!..

От таких мыслей ее оторвал повторный вопрос Бена:

- Не говорил ли вам Альба, что пора покончить с Испанской республикой, что от вмешательства Англии только и зависит теперь, сколько недель продержутся там красные?

Вот! Теперь Маргрет вспомнила все.

- Совершенно верно! Он говорил это. Но, мне помнится, речь шла не о неделях, а о днях. Судьба республики сочтена. Вступление Франко в Мадрид вопрос дней... - Усилием воли заставляя себя сосредоточиться на разговоре и не позволяя себе снова соскользнуть к воспоминаниям о мучившем ее видении прекрасного подсвечника, она неохотно цедила: - Альба говорил, что признание их режима Францией - только половина дела. Нужно, чтобы британское правительство огласило и наше признание его шефа, тем более, что, по его словам, такое решение уже принято вами...

- Все будет в должный момент...

- Не перебивайте меня. Вы же хотели знать, что сказал Альба, - лениво ответила Маргрет.

- Да, да, прошу вас, - поспешно спохватился Бен. Маргрет замолчит, и тогда он не узнает чего-нибудь важного, что посол Франко хотел ему передать через жену. Не мог же испанец поставить его в ложное положение личным сообщением. Как-никак, ведь Бен все еще председатель комитета по невмешательству в дела Испании, а Альба посол Франко, лишь фактически и тайно, но еще не формально признанного Англией. - Прошу вас, продолжайте, дорогая, - просительно проговорил Бен.

- Он говорил... что Петэн обещал Франко помощь... - Она потерла пальцем висок, чтобы отогнать одолевавший ее сон. - Кажется, он говорил еще что-то о продовольствии... Ах да, Петэн обещал Франко, что республиканцы не получат ни грамма продовольствия. - Маргрет подняла на Бена глаза, с ресниц которых успела снять краску. На него смотрели теперь два мутных старушечьих глаза, холодных и злых. Перед ними все еще стояло великолепное паникадило Альбы, а вовсе не зрелище умирающих испанских детей. Она лениво протянула: - Мне кажется, они этого заслужили... не нужно было бунтовать. Дядя Джон Ванденгейм говорит...

- Не напоминайте мне об этом грубияне... - сердито сказал Бен.

- Это брат моей матери, Бен! - Она строго поджала тонкие губы. С них тоже была уже снята помада. Они были вялые, синеватые. Тысяча поперечных морщинок делала их похожими на съежившихся червей. - К тому же, - прибавила Маргрет, - от дяди Джона зависит, вылетите вы в трубу с вашими угольными копями или нет. Я давно советовала вам понять: он не только брат моей матери, но и настоящий деловой человек Американского, а не вашего стиля. Кстати... - тут она вдруг остановилась, словно утеряв мысль, но тотчас же со злою усмешкой поправилась: - Впрочем, это покажется вам, вероятно, уж не так кстати: один американец... военный... говорил мне, что Англия не только утратила все преимущества своего островного положения, а это островное положение из преимущества стало ее слабым местом...

- Не понимаю, о чем и к чему все это? - с раздражением прервал ее Бен. - Вероятно, опять какая-нибудь гнусность американцев. За последнее время это стало любимым развлечением его супруги: напоминать ему то, о чем когда-то она пыталась так старательно забыть, - что она американка. К тому же это были не какие-нибудь дружеские воспоминания, а почти всегда шпильки. Эдакая длиннющая бабья шпилька, которую Маргрет старалась запустить в какое-нибудь из самых больных его мест - либо в пристрастие к свиньям, либо в любовь к былой роли Англии.

Так оно и было.

- Этот американский джентльмен, очень сведущий джентльмен, подчеркнула Маргрет, - сказал, что ни один умный противник не станет в наше время пытаться вторгнуться в Англию своими сухопутными силами. Даже если бы ему удалось подавить или вовсе уничтожить британский флот...

- На свете не существует государств, которые могли бы не только уничтожить, но хотя бы временно подавить флот Англии. Он первобытный кретин, этот ваш "американский джентльмен"... Понимаете, кретин! - выходя из себя, крикнул Бен. - Я не хочу слушать эту чепуху... Не хочу!

- А я хочу досказать, - настойчиво проговорила она, угрожающе приподнимаясь в кресле. - Независимо от судьбы английского флота, никто не станет вторгаться в Англию с суши. Так сказал этот джентльмен. Он утверждает, что Англия будет попросту стерта с лица островов воздушными бомбардировками. Понимаете: стерта!.. А потом - все остальное.