Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой)

- Ну, это уж слишком! - сердито крикнул Винер. А Август Гаусс, чтобы перебить физика, протянул ему стакан с коктейлем:

- Попробуйте моего сочинения.

- Не пью, - сказал Блэкборн и книгою, как если бы брезговал прикоснуться к священнику, отвел его руку и настойчиво продолжал: - Удар Советской Армии был решающим и там, в победе на востоке. Ни для кого из нас не было в этом сомнения уже тогда.

- Для кого это "нас"? - поднимаясь из-за стола, визгливо крикнул Шверер.

- Для огромного большинства людей в Европе и в Америке, для всех, кто не имел тогда представления об истинном смысле игры, ведшейся за спиною русских.

- Здесь нехватает только микрофона передатчика какой-нибудь коммунистической станции! - сказал Август.

Блэкборн усмехнулся:

- Не думаю, чтобы они пожелали транслировать такого старого осла, как я, но я бы от этого не отказался. Однако продолжаю свою мысль: в значении удара русских не было сомнений уже тогда, а теперь нет сомнений и в том, что истинным назначением атомных бомб, сброшенных на головы японцев, было устрашение русских. Мы уже тогда помышляли о том, чтобы, воздействуя на нервы русских, помешать им спокойно трудиться по окончании войны. Да, да, господа, я отдаю себе полный отчет в том, что говорю: мы хотели испугать русских. - Презрительная усмешка искривила его губы, когда он оглядел присутствующих. - Мне очень стыдно: бомба, сброшенная на врагов, предназначалась нашим самым верным, самым бескорыстным союзникам - русским!

- Вранье! - проворчал Паркер, но так громко, что его могли слышать все, в том числе и сидящий в отдалении Блэкборн. И еще громче повторил: - Вранье!

Но Блэкборн и ему ответил только пренебрежительной усмешкой.

- Выходит, что вы пошли в своих догадках дальше, чем сами русские, стараясь попасть в иронический тон ученого, проговорил Август.

- Напрасно вы так думаете. Для всякого, кто следил за советской печатью и литературой, было ясно, что они разгадали наш замысел: устрашение и еще раз устрашение! Игра на их нервах. Наша реклама сработала против нас. Правда оказалась совсем иною, чем мы ее расписывали, и Сталин, на мой взгляд, совершенно справедливо сказал, что наши атомные бомбы могут устрашить только тех, чьи слабые нервы не соответствуют нашему суровому веку.

- Однако это не помешало Молотову тут же заявить, что русские сами намерены завести себе атомные бомбы! - вставил патер.

- Он говорил об атомной энергии, а не о бомбе, и, насколько я помню, "еще кое о чем". Именно так: "еще кое что", - отпарировал Блэкборн.

- Значит, они не очень-то полагаются на крепость своих нервов! - со смехом сказал Винер.

- Нет, по-моему, это значит, что они вполне уверены в слабости наших, ответил ему Блэкборн.

- Честное слово, - с возмущением воскликнул Винер, - можно подумать, что вы не верите в действие бомб, которые мы пошлем в тыл противника!

- Мне не нужно ни верить, ни не верить, - спокойно произнес физик, потому что я, так же как вы, с точностью знаю ударную силу каждого типа существующих бомб.

- Ничего вы не знаете! - угрожающе потрясая кулаками, закричал Винер. То, что мы создадим без вашей помощи, будет в десятки, в сотни раз сильнее того, что создано при вас!

С мягкой любезностью, звучавшей более уничтожающе, чем если бы он обозвал его самыми бранными, самыми позорными словами, старый физик произнес, обращаясь к Винеру:

- Позвольте узнать, хорошо ли оплачивается ваша работа, сэр?

И, сделав вид, будто внимательно слушает, наклонился в сторону оторопевшего Винера. Тот, оправившись, сказал:

- Вы сами знаете. Вы тоже занимались этим делом.

Старик сделал несколько неторопливых отрицательных движений головой и все так же негромко произнес:

- Нет, я никогда не занимался шантажем.

- Послушайте!..

- То, что вы делаете, - не смущаясь, продолжал физик, - шантаж. Правда, шантаж несколько необычного масштаба, я бы даже сказал: грандиозный шантаж, но все же только шантаж.

- Вы забываетесь! - попытался крикнуть Винер, угрожающе придвигаясь к Блэкборну, но ему загородил дорогу Роу. Он покачивался на нетвердых ногах, и его глаза стали совершенно оловянными. Глупо хихикая, он дохнул в лицо Винеру винным перегаром и проговорил заплетающимся языком:

- Не трогайте моего старика. Желаю, чтобы он говорил... У м-меня такое настроение... А главное... - Роу, оглядев всех, остановил взгляд на Винере... - мне начинает казаться: если старикан говорит, что вы шантажист, то, может быть, это так и есть, а?

- Вы сошли с ума! - крикнул Винер, поймав на себе ободряющий взгляд Паркера, которому тоже после нескольких лишних рюмок "Устрицы" начинала казаться забавной эта перепалка. - Вы совершенно сошли с ума! - повторил Винер. - То, что мы создадим, - реальность, такая же реальность, как наше собственное существование.

- Ф-фу, чорт! - Роу провел ладонью по лицу. - Я, кажется, перестаю что-либо понимать: значит, вы считаете, что мы с вами реальность?

- Перестаньте кривляться, Роу! - крикнул Паркер. - Винер прав.

Роу повел в сторону Паркера налившимися кровью глазами и ничего не ответил, а Блэкборн рассмеялся было, но резко оборвал свой смех и грустно проговорил:

- Меня утешает вера в то, что там, где дело дойдет до выражения воли целых народов - и вашего собственного, немецкого народа, и моего, и американского, и любого другого, - там здравый смысл, стремление к добру и здоровые инстинкты жизни возьмут верх над злою волей таких ошметков наций, как ваши и бывшие мои хозяева, как вы сами, милейший доктор Винер! И мои седины позволяют предсказать вам: в кладовой народов найдется веревка и на вас! Моток крепкой веревки, которой хватит на всех, кого не догадались повесить вместе с кейтелями, заукелями и прочей падалью!

Винер приблизился к ученому и, бледнея от ярости, раздельно проговорил:

- Вы мой гость, но...

- Пожалуйста, не стесняйтесь. Это уже не может иметь для меня никакого значения, - насмешливо произнес Блэкборн.

- Но я прошу вас... - хотел продолжить Винер. Однако старик перебил его:

- Можете не беспокоиться: я не собираюсь делать вашу квартиру местом "красной" агитации. - Он обвел присутствующих широким жестом. - В этом обществе она не имела бы никакого смысла. Но обещаю вам, что если буду жив, то поставлю на суд народов свои идеи против ваших. И верю в исход этого суда!

На этот раз рассмеялся Винер:

- Вас привлекает такая перспектива?.. Нет, это не для меня, и этого не будет!.. Даже если правда все, что вы тут говорили, пытаясь развенчать могущество атомного оружия, то вы забыли об одном: об его агитационном значении.

- Шантаж страхом! - брезгливо проговорил Блэкборн. - История слишком серьезная штука, чтобы ее можно было делать такими грязными средствами!

- Вы не историк, а физик, профессор, - язвительно проговорил отец Август.