Александр Андреев - Анатомия войны: Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь и их великие победы

У Юлия Цезаря конница не играла той исключительно первенствующей роли в бою, как конница Александра Македонского или Ганнибала, так как он постоянно употреблял оба рода орудия совокупно, поддерживая пехоту кавалерией и кавалерию пехотой. Главным же средством для направления боя в руках Цезаря служил сильный пехотный резерв, которому он придавал активное значение, усиливая им ту часть боевого порядка, которая производила главный удар, или направляя его непосредственно для производства этого удара».

Историк Ш. Ардан дю Пак писал в конце XIX века в книге «Исследование боя в древние и новейшие времена»:

«Бой ведется массами против масс более или менее глубоких, командуемых и наблюдаемых начальниками, роль которых точно формулирована. В каждой из масс происходит ряд индивидуальных, поддерживаемых состязаний, в которых сражается в одиночку человек шеренги, затем, если он падает раненый или утомленный, то замещается человеком второй шеренги, который выжидает сбоку и так далее до последней шеренги, ибо человек быстро утомляется физически и нравственно в рукопашной схватке, при которой он напрягает всю свою энергию.

Эти бои длились обыкновенно не долго, в них одерживали верх наиболее выносливые в трудах. Во время такого боя первой шеренги, – может быть, двух передних шеренг, когда один дрался, а другой в близи наблюдал, – люди задних шеренг в бездействии, в двух шагах, выжидают своей очереди, которая дойдет до них лишь в том случае, если передние убиты, ранены или изнурены; они колеблются от более или менее сильных перипетий борьбы передних шеренг. Они слышат звуки наносимых ударов и даже, быть может, различают, когда они проникают в тело; они видят раненых и обессилевших, ползущих в интервалах между ними, чтобы занять место в хвосте. Будучи пассивными и невольными зрителями опасности, они рассчитывают её приближение, соразмеряют глазом её шансы, становящиеся с каждой минутой грознее. Все эти люди, одним словом, непосредственно испытывают болевое волнение в острой форме и, не будучи поддержаны воодушевлением борьбы, оказываются, таким образом, под нравственным гнетом величайшего, мучительного беспокойства и часто они оказываются не в состоянии дождаться свой очереди и – бегут.

Лучшей тактикой, лучшими расположениями были те, которые наиболее облегчали последовательность усилий, обеспечивая наилучшим образом, связь шеренг в боевых единицах, и делали возможной связь, взаимную поддержку боевых единиц, вводя в бой лишь необходимое число людей и сохраняя остальных в виде поддержки и резерва, вне непосредственного нравственного давления.

Все тактическое превосходство римлян заключалось в этом, а также страшной дисциплине, которая подготовляла и повелевала исполнением. Дольше, чем кто-либо другой, они держались в бою, вследствие привычки к трудным и беспрерывным работам и введению свежих бойцов.

Римляне верили в могущество массы, но с точки зрения нравственной. Они не умножали шеренг для того, чтобы увеличить массу, но чтобы внушить сражающимся уверенность, что их поддержат, сменят; и число их было рассчитано сообразно продолжительности нравственного давления, которое могли выдержать люди последних шеренг. При манипулярном построении римского легиона, лучшие солдаты, храбрость которых была закалена в боях, столько выжидали, удерживаемые во второй и третьей линиях, в достаточных отдалении, чтобы не страдать от стрел, чтобы ясно видеть и не быть увлеченными передней линией, отступающей через их интервалы; достаточно близко – чтобы вовремя поддержать её и довершить дело, выдвинувшись вперед. Пехота римского легиона состояла из 30 манипул – рот, располагавшихся в три линии в шахматном порядке. Позже легион состоял в боевом порядке из 10 когорт – батальонов, строившихся также в три линии в шахматном порядке. Когда три разделенные и построенные последовательно одна за другой манипулы первобытной когорты были соединены для образования одной боевой когорты Мария и Цезаря, то тоже самое соображение заставило ставить в последние шеренги самых стойких солдат, самых надежных; более молодых же, более пылких – в первые; и каждый человек в легионе имеет свое время для действий – и каждая манипула, каждая когорта – в боевом порядке.

Цезарь, при Фарсале, не поколебался уменьшить глубину своего построения и противостал вдвое превосходной армии Помпея, такой же римской, как и его собственная, и раздавил её».

Исследователь Г. М. Игнатович писал в середине XIX века о битве при Фарсале:

«У Помпея было 40000 человек пехоты и около 3000 всадников, а армия Цезаря состояла из 30000 человек пехоты и 1000 всадников.

Утром 9 августа 48 года до н. э. Помпей вывел свою армию на Фарсальскую равнину и занял чрезвычайно выгодную позицию. Правый фланг легионов Помпея упирался в обрывистый берег протекавшего в глубокой долине ручья. Таким образом, с этой стороны прикрытие у него было надежное. Всю же конницу и легко вооруженных он стянул на левый фланг, рассчитывая благодаря перевесу смять правый фланг Цезаря и обходным маневром ударить ему в тыл. А чтобы дать возможность коннице развить этот удар, Помпей приказал пехоте, построенной в три линии когорт, задержаться и встретить неприятеля, вопреки обычаю римлян, на месте не двигаясь на него.

В случае выполнения этого плана сомкнутый строй помпеевых когорт встретил бы уже значительно расстроенные и запыхавшиеся шеренги врага и решил бы рукопашную схватку в свою пользу.

Обе армии строились на расстоянии 300 метров друг от друга, и Цезарь не мог не видеть, что против его правого крыла сосредоточена вся конница Помпея.

В ответ на это он сосредоточил на своем правом фланге свою галльскую и германскую кавалерию и усилил её специально для этой цели тренированными в быстром беге пешими бойцами.

Третья линия, как всегда, представляла общий резерв и для первой атаки не предназначалась. Из этого резерва Цезарь взял шесть когорт и построил их за правым флангом перпендикулярно к общему фронту. Предвидя силу удара конницы Помпея, он приказал своей коннице, в случае атаки неприятеля, уклониться от удара и отойти назад, чтобы затем обернуться и двойным ударом – с фронта и с фланга – разбить превосходящие силы Помпея.

Командование левым флангом Цезарь поручил Антонию, центром – Кальвину, а правым – Публию Сулле. Сам он находился также на правом фланге, против Помпея, и отдал приказ первым двум линиям выступить против неприятеля. Одновременно конница Помпея двинулась навстречу и попыталась опрокинуть правый фланг Цезаря. Однако кавалерия Цезаря, строго соблюдая приказ, не приняла атаки и отступила. Конница Помпея последовала за нею, пытаясь смять её в отступлении.