Александр Андреев - Держава. Власть в истории России

Первым приказом, упомянутом в исторических источниках в 1512 году, был Казенный приказ, возглавляемый казначеем и печатником – хранителем «большой государственной печати». Казенный приказ ведал дипломатическими отношениями государства, поместными, ямскими, холопьими делами. Почти сразу у казначея и печатника появились помощники – поместный, ямской и посольский дьяки. В Боярской думе была создана Посольская изба. Позднее, с увеличением объема работ, были образованы Поместный, Ямской и Холопий приказы. Приказы создавались по решению царя и Боярской думы, им же и подчинялись, имели свои помещения и штат.

В 1533 году начал работать Приказ большого прихода, выдавший сбором налогов и таможенных пошлин. В 1549 году Посольская изба была преобразована в Посольский приказ. Для решения тех или иных проблем при Боярской думе создавались особые комиссии, важнейшие из которых в дальнейшем были преобразованы в приказы. Так появились Разрядный и Разбойный приказы.

Руководство приказов было коллегиальным. Стоявшие во главе приказов лица назывались судьями – теми, кто имел право принимать решения. Приказным делопроизводством и даже самими приказами часть народу с боярами руководили дьяки. Непосредственно канцелярскими делами занимались подьячие, делившиеся на старших, средней руки и младших, получавшие денежное, хлебное, а иногда и поместное жалованье. При Петре Первом подьячих заменили канцеляристы, подканцеляристы и копиисты. Старшие подьячие вместе с дьяками руководили составлением документов; средние готовили их тексты, наводили справки в архиве приказа, – младшие осуществляли техническую работу по переписке документов набело. В таможенных, земских, губных избах – низших провинциальных учреждениях – подьячие самостоятельно вели делопроизводство. «Площадные подьячие» исполняли обязанности современных нотариусов и адвокатов. В приказе могли работать от пяти до пятисот человек, как в Поместном приказе. Труд многих тысяч приказных служащих оплачивался плохо или вообще не оплачивался, и они жили лишь за счет «приношений» просителей. Естественно злоупотреблениям не было конца – «деньги, слышь, взял, а ведро карасей у крыльца вывалил».

Для контроля за деятельностью приказов и выполнения секретных поручений царя был создан Приказ тайных дел, в штате которого в течение всего XVI века был один тайный дьяк и 6–7 подьячих.

Российский историк П.П. Мельгунов писал о деятельности приказов: «Светский суд и приказы пользовались далеко не блестящей репутацией. «Московская волокита» – так называлась процедура этого суда, она славилась и на севере, где подьячие устроили себе на посулы-взятки палаты «неудобосказаемые», славились и на Украине, где подьячие хуже басурман разоряли жителей, славились в Пскове, где, по словам летописца, прежняя правда на небеса улетела, а московская кривда поселилась в городе».

На протяжении XVI–XVII веков в России существовало до полусотни приказов. Помимо своей основной задачи государственного управления многие приказы заведовали определенными территориями государства, находившимися в разных местах, доходы с которых поступали в данный приказ. Для этих московских земель именно приказ являлся административным, финансовым и судебным органом.

Большинство приказов размещалось в Московском Кремле, на Ивановской площади, в приказных палатах и избах. Приказ обычно помещался в просторной избе из двух-трех срубов. Изба отапливалась глиняными печами, а двери и слюдяные окна для тепла были обиты сукном и войлоком. В избе находились простые столы и скамейки. Дела хранились в лубяных и осиновых коробах. Судьи и дьяки сидели в хорошо обставленной горнице. Просители стояли и сидели в сенях или на крыльце.

Выдающийся русский исследователь С.Б. Веселовский досконально исследовал «Приказной строй управления Московского государства»:

«Ведомство и число приказов определяли ближайшие нужды и задачи управления. Когда территория государства разрасталась, когда возникали новые потребности, то московские цари, чуждые отвлеченных соображений, распределяли по приказам новые дела так, как им казалось удобнее в данный момент: разъединяли и соединяли приказы, создавали для новых нужд новые, или поручали удовлетворение их какому-нибудь старому. Приказной строй рос, подобно двору домовитого хозяина, который не любит, чтобы что-нибудь пропадало, а строит, перестраивает, надстраивает и пристраивает различные службы по мере необходимости. Этим объясняется как нестройность и сложность приказной системы, так и ее прочность и практичность.

Со всех концов Московского государства в приказы стекались отписки городовых приказных людей. Их привозили или нарочные гонцы, если дело было важное, или попутчики. Подьячие, принимая отписки и другие документы, клали их на стол перед судьей и дьяками. Дьяк читал отписку с судьей, поговорив с ним, делал на ней резолюцию (помету) и раздавал отписки подьячим по столам, смотря в какой следовало. Деление приказов на столы и количество столов было различно, смотря по приказам. Одни отписки следовало принять к сведению – на них дьяк помечал: «чтена, в столп», то есть подклеить в столбец к другим документам; или «деньги принять, а отписка в столп». На другие отписки следовало отвечать, давая городовым приказным указания и предписания. На таких отписках дьяк помечал свою резолюцию. Старший подьячий, получив помеченную отписку, передавал ее одному из младших и давал ему указания. Младший подьячий справлялся в прежних делах и по известному шаблону составлял грамоту, включая в нее помету дьяка. Тогда старший подьячий просматривал черновик, делал в нем поправки и подносил дьяку. Дьяк, если находил нужным, чернил, то есть исправлял, со своей стороны и возвращал черновик подьячим для переписки набело. Старший подьячий сверял беловик с черновиком и свидетельствовал это своей справкой на обороте беловой грамоты – «справил подьячий такой-то». Дьяк, прочтя беловик, приписывал его, то есть скреплял на обороте по склейкам своей подписью, после чего грамоту оставалось только снести в Печатный приказ, который прикладывал восковую печать. Если на отписку требовались какие-либо справки, то дьяк помечал: «выписать в доклад», или «выписать в доклад государю». Тогда под наблюдением старшего подьячего и за его справкой младшие подьячие изготовляли доклад, который заслушивался в приказе и был докладываем государю». Рабочий день в приказах продолжался 10–12 часов, часто включая и праздники. Приказы были завалены нерешенными государственными делами, до частных дел «руки доходили» в последнюю очередь. Исследователь XIX века писал о работе приказа: