Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться

Между тем Соединенные Штаты, обеспокоенные тупиком в палестино-израильских отношениях, активизировали свои действия, чтобы склонить обе стороны к подписанию нового соглашения и к продолжению реализации «модели Осло». Для США эта линия означала бы успех американской дипломатии, активно способствовавшей подписанию всех палестино-израильских соглашений с 1993 года. Поэтому был предложен компромиссный вариант – отход Израиля с 13 % территории, что было, по мнению США, как достаточным на том этапе для Я. Арафата, так и приемлемым для правительства Б. Нетанияху [257]. Позиция американцев состояла в том, что, независимо от того, выполняет или нет ПНА взятые прежде на себя обязательства, необходимо, чтобы Израиль продолжил реализацию соглашений – передислокацию и вывод войск. Эта весьма жесткая позиция объяснялась тем, что 4 мая 1999 года формально заканчивался срок действия Соглашений Осло, и Я. Арафат начал угрожать односторонним провозглашением независимости (эта угроза так и не была им реализована).

Результатом деятельности американской дипломатии явился меморандум Уай-плантейшн, подписанный 24 октября 1998 года в Вашингтоне [258]. Согласно этому документу, Израиль принимал предложения США отступить с 13 % территории Западного берега. В обмен на это палестинская сторона вновь обязывалась провести кампанию по борьбе с исламскими фундаменталистскими группировками и не провозглашать в одностороннем порядке независимость после 4 мая 1999 года.

В целом, трудно понять, означали ли действия Б. Нетанияху – подписание Хевронского протокола и меморандума Уай-плантейшн – эволюцию идеологически правого политика в сторону левоцентристской идеологии, или же это были политические маневры, направленные на сохранение коалиции при одновременном поддержании приемлемых отношений с американской администрацией. Принимая во внимание факт санкционирования Б. Нетанияху постройки нового еврейского квартала в Восточном Иерусалиме и одновременно сделанные им уступки, можно предположить, что его политика представляла собой не глубинную эволюцию, а прагматичное лавирование. Как бы там ни было, 4 мая 1999 года действие Соглашений Осло закончилось. Хотя к этому времени предполагалось завершение переговоров о постоянном урегулировании конфликта, ни одна из ключевых проблем не только не была решена – переговоры по ним даже не начинались. Эхуду Бараку, с большим преимуществом выигравшему 17 мая 1999 года у Б. Нетанияху прямые выборы премьер-министра, предстояло действовать в крайне непростой ситуации.

Во время предвыборной кампании Эхуд Барак позиционировал себя как «второй И. Рабин» – военный, пришедший в политику, чтобы обеспечить Израилю мир и безопасность. Однако из-за особенностей израильской избирательной системы, существовавшей в тот период, избрание Э. Барака на пост премьер-министра не означало победу возглавляемого им блока «Исраэль эхат» (основу которого составила Партия труда) на выборах в кнесет. Если сам Барак получил около 56 % голосов, то его партия – только 23 места в парламенте (еще 4 места получили миноритарные попутчики, вступившие в «Исраэль эхат»). Это привело к тому, что перед Э. Бараком встала необходимость сформировать коалицию, в которой руководимая им фракция заведомо должна была оказаться в меньшинстве (23 депутата из как минимум 61, необходимых для утверждения его правительства в кнесете). Всё это делало возглавляемый им кабинет крайне неустойчивым.

Несмотря на это, Э. Барак поставил перед собой амбициозную задачу – разрешить палестино-израильский конфликт не постепенно, путем долгих переговоров, а максимально быстро, «разрубить гордиев узел конфликта одним ударом» [259]. Для решения поставленной задачи новоизбранный премьер-министр Израиля решил применить нестандартный подход: по его замыслу, для успешных переговоров с палестинцами необходимо было вначале добиться окончательного и всеобъемлющего урегулирования со всеми арабскими странами, с которыми граничит Израиль. С Египтом мирный договор был заключен в 1979 году, с Иорданией – в 1994 году, следовательно, необходимо было заключить мир с Сирией и тогда фактически контролировавшимся ею Ливаном. Поэтому в начале своей каденции Э. Барак сосредоточил основные усилия на переговорах именно с президентом Сирии Хафезом Асадом, а не с Ясиром Арафатом. Э. Барак выражал уверенность, что мир с Сирией возможен, причем для его достижения Израиль был готов пойти на возвращение Голанских высот, с той единственной (но существенной) оговоркой, что граница между Израилем и Сирией будет хотя бы на несколько десятков метров отодвинута от берега озера Кинерет.

Между тем с самого начала план заключения мирного договора с Сирией таил в себе ряд трудностей. Во-первых, сможет ли коалиция во главе с Э. Бараком прийти к единому мнению и не расколет ли ее перспектива возвращения Голанских высот? Во-вторых, у Э. Барака не было необходимого большинства в кнесете для одобрения решения о возврате Голан, и, следовательно, необходимо было провести референдум (это был бы первый референдум в истории Израиля), результаты которого были далеко не очевидны. (Опросы общественного мнения демонстрировали, что шансы противников отступления на победу были едва ли не выше.) Кроме того, существовало сильное сомнение относительно готовности Х. Асада пойти на мир с Израилем, если этот мир не принесет солидных дивидендов или хотя бы кардинального улучшения отношений с США, поэтому участие администрации Б. Клинтона в переговорах было совершенно необходимым. Более того: время начала переговоров между Израилем и Сирией совпало с резким ухудшением здоровья президента Хафеза Асада, и многие аналитики полагали, что его сын и преемник Башар Асад не будет продолжать мирный процесс с Израилем, так как не будет иметь достаточного авторитета внутри сирийской элиты.

Несмотря на все эти трудности и опасения, в декабре 1999 и в январе 2000 года состоялись два раунда переговоров, проходивших в США [260]. В ходе этих встреч сирийский министр иностранных дел выдвинул требование ухода Израиля с Голанских высот и его возвращения к границам, существовавшим до 4 июня 1967 года, как необходимое условие для начала официальных переговоров. Э. Барак в принципе был согласен на это, однако в свою очередь требовал, чтобы Сирия дала гарантии того, что демаркирует границы 4 июня 1967 года, согласится на расширение полосы под израильским контролем вдоль берега Кинерета и подпишет мирный договор. В ответ на это сирийская делегация заявила об исключительном приоритете президента решать подобные вопросы. Таким образом, Израиль и США пришли к выводу, что единственным шансом убедить Х. Асада является прямая личная встреча с ним президента Б. Клинтона.