Марина Глеб - Имперская идея в Великобритании (вторая половина XIX в.)

Переселенческие колонии, в основном сохранившие политические традиции и институты страны-матери, продвигались по пути неуклонного расширения автономных прав. Получение прав на самоуправление этими сообществами рассматривалось как реализация одного из важнейших принципов либерализма. В середине XIX в. сохранение тесных связей метрополии и самоуправляющихся колоний предусматривалось в первую очередь за счет связей культурного порядка, расового родства. Не подвергая сомнению эту парадигму, в последней трети XIX в. появляются новые предложения по модификации модели политического устройства «белой империи». Процесс политических изменений внутри «белой империи» должен был привести к прочному объединению переселенческих колоний вокруг Великобритании, однако и не ограничивать прав колоний на самоопределение. Основой для различных проектов консолидации империи стала идея имперской федерации и военно-морского сотрудничества. Следует подчеркнуть межпартийный характер идеи имперской федерации, за которую ратовали как представители консервативной партии и группы юнионистов, так и либеральные лидеры. Однако элитарность данной идеи не способствовала широкому ее распространению, ограничивая круг ее сторонников представителями политической верхушки и творческой интеллигенции. В то же время нежелание Великобритании идти даже не малейшие уступки самоуправляющимся колониям осложняло практическую реализацию интеграционных проектов в последней трети XIX в.

Проблема колониальной экспансии вызывала острейшие дискуссии, регулярно проходившие в парламенте и прессе страны на всем протяжении второй половины XIX в. Ведущим тезисом, оправдывавшим новые приобретения, была оборона имеющихся владений и защита британских интересов по всему миру. В последние десятилетия XIX в. значительным фактором становится конкуренция иностранных держав, начавших проявлять повышенный интерес к территориям, считавшимися «законной» сферой влияния британцев. Экспансия стала одним из элементов усиления Великобритании в соперничестве с ее «традиционными врагами» – Францией и Россией, и новым соперником – Германией. Одновременно оправдание колониальной экспансии в глазах общественности проводилось при помощи псевдонаучных социал-дарвинистских тезисов. Тем не менее спектр общественного мнения в последнее десятилетие XIX в. продолжал распространяться от радикальных экспансионистских настроений, нашедших свое отражение в феномене джингоизма, до резкой критики аннексий и захватов, регулярно раздававшейся из рядов либеральной партии. Однако ход колониальной политики страны в этот период способствовал распространению экспансионистских идей, ставших неотъемлемой частью имперской идеи на рубеже XIX–XX вв.

Немаловажное значение для распространения и развития имперской идеи во второй половине XIX в. имели взгляды и убеждения, презумпции и предрассудки, устоявшиеся стереотипы, распространенные в британском обществе. Экономические, политические и стратегические расчеты имели приоритетное положение при решении тех или иных проблем империи. Прагматичных британских политиков привлекала в первую очередь возможность извлечения реальных преимуществ из положения Великобритании как крупнейшего колонизатора мира. Следует отметить значение образов империи, сложившихся в поле британской культуры, закрепленных в общественном сознании. Большинство представлений жителей викторианской Англии не было выражено в такой последовательной и рациональной форме, как, например, статистические таблицы, демонстрировавшие рост внутриимперской торговли. К тому же многие взгляды основывались на недостаточных или заведомо искаженных фактах. Тем не менее они разделялись обществом, что служило определенным доказательством их истинности.

Устоявшиеся взгляды и стереотипы оказывали значительное влияние на эмоционально-ценностное отношение современников к происходившим событиям. Как однажды отметил лидер консерваторов Б. Дизраэли, «то, что называют общественным мнением, скорее заслуживает имя общественных чувств» [267]. Поэтому важнейшим средством для трансляции имперской идеи особенно в последние десятилетия XIX в. становятся произведения художественной литературы, театры и мюзик-холлы, массовые мероприятия и пресса. В результате широкой пропаганды на протяжении второй половины XIX в. представления и образы, связанные с империей, занимали все более значительное место в общественном сознании. Британская империя стала важной частью английской картины мира.

Во второй половине XIX в. отношение британцев к странам «зависимой империи» в целом можно охарактеризовать понятиями «опекунство» и «миссия». Однако, несмотря на значительную преемственность в формах, содержание этих понятий претерпевало изменения, развиваясь и усложняясь с течением времени. Концепция опекунства была актуализирована в 1820-х гг. администратором Мадраса Т. Мунро. Целью британской власти в Индии он определил постепенную подготовку местного населения к самоуправлению [268]. Хотя пока страна находилась под властью Ост-Индской компании, основным интересом ее правителей оставалась все-таки торговля. Тем не менее один из последних директоров компании Г. Лоуренс ратовал за «образование» индийского народа, за превращение Индии в «благородного союзника, просвещенного и введенного в ряд наций под британским руководством и попечительской заботой» [269]. Восстание сипаев в 1857–1859 гг. оказало значительное влияние на колонизаторов. Взрыв негодования со стороны местного населения впервые заставил засомневаться в возможности полного переноса на индийскую почву особенностей английской политической и социальной систем.

В середине XIX в. англичане рассматривали возможность успешного выполнения своей задачи, состоявшей в приобщении дикарей к благам передовой цивилизации, в духе веры в линейный прогресс. В этом аспекте жители британских колоний имели все возможности для восприятия навязывавшихся им стандартов жизни. Эта идея отражена в одном из обращений губернатора острова Маврикий к местному населению – креолам. Губернатор убеждал их в необходимости научиться «ценить либеральные институты и публичную власть для того, чтобы сформировать правительство и законодательство; понимать, что законодательная и исполнительная власть колонии, оборона и благополучие ее населения зависят в основном от них самих» [270].

Характерными для своего времени стали взгляды Д. Ливингстона, исследователя, миссионера, физика и биолога, путешествия которого были окутаны ореолом героизма и подвижничества. Ученый рассматривал институты и культуру африканцев в духе эволюционизма и считал их обреченными на исчезновение. Следует отметить, что искоренение всех пороков африканских обществ Ливингстон связывал с активным проникновением европейских государств в Африку, а не с малоэффективной работой церковных миссий [271]. С другой стороны, показателем уровня развития для жителя викторианской Англии была отнюдь не всеобщая грамотность, которая не была достигнута и в самой метрополии. Заимствование у передовой цивилизации должно было начинаться с общепринятых показателей цивилизованности – развития промышленности и торговли. Задачей европейцев согласно Ливингстону являлось распространение христианства, коммерции и цивилизации. Эта своеобразная триада включала базовые понятия, на которых основывались представления о цивилизаторской миссии во второй половине XIX в.