Михаил Кубеев - Тайны Берлина

Разными путями попадали русские в Берлин. Тимофеева-Ресовского направили на учебу, когда ему исполнилось двадцать пять лет. Позади были годы участия в Гражданской войне, с оружием в руках защищал советскую власть и идеи всемирного братства пролетариев Ленина. Он пережил голод, холод, болезни, одно радовало — впереди годы учебы, и он, крестьянский парень, выходец из древних родов казаков и князей, мечтал об образовании. Он стал студентом МГУ, изучал биологию, познакомился со студенткой Еленой, женился на ней, она родила ему сына Дмитрия, слушал лекции известного ученого-генетика Н.К. Кольцова, который разработал матричный принцип передачи наследственной информации, самой главной биологической идеи XX века. Впереди у молодого студента открывалась перспектива ученого-зоолога, микробиолога, генетика-эволюциониста. Но человек предполагает, а Господь располагает.

Так случилось, что в 1925 году из Берлина в Москву приехал известный немецкий ученый, исследователь нервной системы человека профессор Оскар Фогт, он же директор Берлинского института исследования мозга имени кайзера Вильгельма, основанного в 1914 году. Герра Фогта пригласили в советскую столицу для участия в исследованиях мозга В.И. Ленина и создания в Москве института мозга, подобного берлинскому. Профессор Фогт приезжал в Москву годом раньше, давал консультации по лечению Ленина. В последний приезд он полностью выполнил свою миссию и попросил советское руководство об одолжении. Ему требовались молодые даровитые кадры, такие, которые могли бы работать в его институте. Фогт напрямую высказал свою просьбу народному комиссару по здравоохранению Николаю Семашко. Тот решил посодействовать и обратился к Кольцову. Кольцов, в свою очередь, указал на подающего надежды молодого ученого Тимофеева-Ресовского. Так состоялся этот выбор. Организационные хлопоты не заняли много времени, и вскоре Тимофеев-Ресовский вместе с молодой женой и сыном Дмитрием уехал в Берлин. На стажировку. Вначале предполагалось, что он пробудет два-три года. Потом продлит пребывание. С результатами же научных исследований будет делиться со своей страной. И он, будучи уверенным в необходимости обогащать советскую науку, посылал свои труды на биофак МГУ. Но в 1933 году к власти в Германии пришли нацисты. Изменился общественный и государственный строй, появилась новая, расистская идеология, изменились отношения с Советским Союзом. Между тем Тимофеев-Ресовский был очень нужен в институте, он заведовал лабораторией генетики, имел имя в научных кругах, участвовал в международных симпозиумах и семинарах, побывал в США, во Франции, в других странах. Его эволюционная теория наследственности завоевывала своих приверженцев. Он был везде, кроме СССР. Там его не особенно жаловали. Его имя находилось под запретом, а вот если бы приехал…

В 1955 году его освободили, но не реабилитировали. Он стал читать лекции в своем МГУ, работал до последнего в лаборатории в Обнинске, до 1981 года, когда его не стало. В 1987 году появилась книга-свидетельство, книга-откровение Даниила Гранина «Зубр», открывшая глаза советскому и немецкому народу, какого человека они потеряли. Правда, прозвища «Зубр» у Николая Владимировича никогда не было. И только в 1992 году его реабилитировали. Посмертно…

Наш рассказ о клинике в районе Бух, точнее, о ее русских ученых сотрудниках, был бы неполным, если не сказать еще об одном человеке русского происхождения, причем чисто дворянского сословия, точнее, выходце из графского рода, которого также за его уникальные способности привлекли к научной работе. Это был Сергей Алексеевич Вронский. В отличие от Тимофеева-Ресовского он занимался проблемами исключительно секретного характера, связанными с психотерапией, изучал биополе человека, его воздействие на других людей, на окружающую среду, говоря современным языком — из него создавали экстрасенса высшей категории, способного обслуживать верхушку тысячелетнего рейха и предсказывать судьбы, управлять массами и событиями…

В отличие от Тимофеева-Ресовского Вронский сам прибыл в Берлин на учебу, для поступления в университет, но позднее, в 1933 году, сразу после прихода Гитлера к власти. Прибыл он по собственной воле из независимой тогда Латвии, из Риги после окончания русской школы, и было ему всего восемнадцать лет. Его проверили на благонамеренность и лояльность, оказалось, что по всем параметрам он подходил для жизни в фашистской Германии — его отца генерала графа Вронского и всю семью убили большевики, Сергей в живых остался по счастливой случайности, он не был дома. Оказавшись без родных, без какой-либо поддержки, решил искать счастье на чужбине. Он был разносторонне одаренным юношей, уже в том возрасте знал несколько языков, в том числе и немецкий, был хорошим спортсменом, играл на фортепьяно, умел водить автомобиль, знал авиадело. По всем параметрам подходящий, широко образованный молодой человек для учебы в Берлинском университете. Но, кроме того, он умел еще и врачевать, причем не путем приема лекарств, а за счет нетрадиционных методов, путем внушения, наложения рук. Всем этим премудростям научился у своей бабушки, которая всерьез занималась оккультными науками, астрологией, хиромантией, магией, жила во Франции и в Германии. Вот она-то и направила своего подготовленного внучка в Берлин.

Он выбрал медицинский факультет и не ошибся, его приняли сразу, и через короткое время у него обнаружили экстрасенсорные способности, владение нетрадиционными способами лечения. Провели испытание: ему завязывали глаза, подводили к пациенту, и он начинал колдовать, чувствовал температуру человека, говорил о его возможном заболевании. А когда ему освобождали руки, то он накладывал их на больные места и ставил свой диагноз, который подтверждался диагностическими данными. И ему предложили перейти на учебу-практику в другое медицинское заведение, в Бух, в недавно созданный закрытый Биорадиологический институт, который называли еще «Учебное заведение № 25». Учиться там было престижно, загадочно и очень интересно. Преподавателями оказались необычные люди — тибетские ламы, индийские йоги, китайские иглотерапевты. Студентов обучали основам гипноза, психотерапии, экстрасенсорики, на практику вывозили в Африку, в Индию, в горы Тибета. Как позднее рассказывал сам Вронский, во время практических занятий ему поручили провести эксперимент над настоящими, живыми людьми. В институт привезли политических заключенных, немецких коммунистов вместе с семьями. Их всех власти приговорили к уничтожению. Ему предстояло начать свое лечение среди двадцати отобранных и страдавших онкологическими заболеваниями. В случае успеха, то есть положительного исхода лечения, их обещали отпустить на свободу. Была ли это правда или только завуалированная ложь, он не знал, но постарался сделать все возможное, чтобы излечить максимальное количество людей. Ему удалось вылечить шестнадцать человек, причем среди них были четверо детей.