Макс Даймонт - Евреи, Бог и история

Получив в наследство от вавилонян «еврейскую проблему», Кир разрешил ее ошеломляющим способом. Он разрешил евреям вернуться на родину! Правда, его решение было продиктовано отнюдь не сочувствием или особой любовью к евреям. Кир просто отдавал себе отчет, что иметь народ, платящий регулярно дань, гораздо выгоднее, чем владеть еще одной опустошенной страной. Он понимал, что если ему удастся вернуть евреев в Иерусалим, они отстроят город и страну и превратят пустынный край в источник постоянных доходов для царской казны.

Каковы бы ни были мотивы, руководившие Киром, его решение нашло евреев совершенно неподготовленными, и его благосклонность не была встречена единодушными возгласами благодарности во всех еврейских домах. На деле, это постановление было встречено евреями со смешанным чувством. К чему возвращаться в Иерусалим, где тебя ожидают запустение, нищета и тяжкий, беспрестанный труд? Эту ситуацию вполне можно сравнить с сегодняшней. Много ли американских евреев устремились в Израиль, когда он стал независимым государством? Подобно сегодняшним американским евреям, вавилонские евреи говорили: «Я лояльный вавилонянин. Зачем мне возвращаться в Иерусалим?»

Евреи не только приобрели в Вавилонии богатство и светские манеры, но и численно приумножились. В начале периода вавилонского изгнания во всем мире насчитывалось всего около 125 тысяч евреев, а ко времени Кира в одной Вавилонии их было свыше 150 тысяч. Лишь одна четвертая их часть воспользовалась разрешением Кира вернуться в Иерусалим. На родине они встретили небольшую горстку евреев, которым удалось выжить среди руин и пепелищ трех сокрушительных войн, прокатившихся по Палестине полвека назад.

Какой-то язвительный шутник определил сионизм как затею одного еврея, который посылает в Палестину другого еврея на деньги третьего. С равным успехом эта острота могла родиться в Вавилоне две с половиной тысячи лет назад; именно богатые вавилонские евреи начали субсидировать возвращение в Палестину менее преуспевших в Вавилонии евреев. Таким образом, вслед за первым массовым исходом в Страну Израиля потянулась тоненькая, но непрерывная струйка репатриантов. Иерусалим снова превратился в цветущий город. Население стало расти. Сельское хозяйство и торговля развивались. Все возрастающие доходы, предусмотренные мудрым Киром, потекли в персидскую казну.

В самой стране, однако, еврейских лидеров снедала тревога. Страна во всех отношениях оставалась на положении персидской колонии. В любой день на персидский трон мог взойти правитель, лишенный терпимости Кира Великого. Угроза нового изгнания или ограничения религиозной свободы могла возникнуть в любую минуту. Как предотвратить в таких условиях угрозу этнического исчезновения еврейства? Теперь проблема состояла уже не в сохранении еврейства каждым отдельным человеком. Речь шла о сохранении еврейства в целом как отдельного еврейского народа. Можно ли внедрить в еврейскую душу чувство еврейской принадлежности глубже, чем это сделали пророки? Можно ли сделать это чувство подсознательным, чтобы оно стало неотъемлемой частью личности?

Руководители второго массового исхода вавилонских евреев нашли ответы на эти вопросы.

Участники первого исхода вербовались в основном среди зелотов и бедняков. Но во главе их стояли три человека, принадлежавших к знатной верхушке. Двое из них были выходцами из царского дома, третий был первосвященник цадокит [8]. Потомки дома Давидова Шешбаццар и Зрубавел рассчитывали стать царями восстановленной Иудеи. Первосвященник цадокит Иешуа мечтал стать первосвященником в восстановленном Храме. Его мечте суждено было сбыться. Шешбаццар, который начал отстраивать Храм, разрушенный вавилонянами, вскоре загадочно исчезает со страниц Библии. Зрубавел, завершивший постройку Храма, исчезает столь же загадочно. Разгадка их исчезновения, возможно, содержится в тех главах книг Эзры и Зхарии, где упоминается попытка евреев провозгласить их царями иудейскими. Вполне возможно, хотя это является лишь догадкой, что персы, не желавшие восстановления царской власти в Иудее, бесцеремонно казнили Шешбаццара и Зрубавела по обвинению в государственной измене. С другой стороны, персы не противились восстановлению должности еврейского первосвященника. Не удивительно поэтому, что Библия сообщает (Зхария 6:11), что на голову Иешуа была возложена корона из серебра и золота, когда он был провозглашен первосвященником и правителем Иерусалима.

Коронация Иешуа имела большое значение для евреев, поскольку тем самым им была дарована некая форма самоуправления, приемлемая для персов и не вызывавшая подозрений в стремлении евреев к политической независимости. Палестина управлялась Судьями. После эпохи правления Судей, а затем Царей стране предстояло правление высших первосвященников в течение ближайших пятисот лет (с кратким перерывом).

Тем не менее благодаря равновесию сил в еврейском обществе Страна Израиля не превратилась в теократическое государство [9]. Власть Синедриона и Народного собрания обеспечивала светский (а не священнический) контроль над правительством.

Вожди первого исхода из Вавилонии заложили политические основы будущего страны, вожди второго заложили духовные основы этого будущего. Найти ответы на вопрос о том, как обеспечить этническое выживание нации, выпало на долю двух знатных евреев – Нехемии и Эзры, весьма влиятельных в персидских придворных кругах. Нехемия (тоже из рода Цадока) был виночерпием персидского царя, Эзра – придворным писцом. Эти люди стали реформаторами иудаизма.

Нехемия был назначен персидским царем правителем провинции Иудеи (Иехуд). Он провел ряд социальных реформ, поощрял развитие торговли и ремесел, восстановил городские стены Иерусалима. Эзра, еще находясь в Персии, прослышал о моральном упадке среди первых поселенцев в Иудее. Им овладело стремление утвердить в народе основы национального самосознания. Он был убежден, что этого можно достичь, если Моисеев закон снова станет фундаментом жизни народа. Осуществление этой задачи дало ему право войти в историю под именем «Второго Моисея».

В 458 г. до н. э. Эзра с разрешения персидского царя возглавил второй массовый исход из Вавилонии, который насчитывал 1800 человек. В Иерусалиме Эзра совместно с Нехемией предпринял ряд действий, рассчитанных на объединение и возрождение народа. Их первым шагом было провозглашение запрета на смешанные браки между евреями и неевреями – первый запрет такого рода не только в еврейской, но и в мировой истории. Многим неевреям он пришелся не по душе. Их возмущала дерзость крохотного, только что освобожденного из рабства народца, осмеливающегося заявлять, что ни женщины, ни мужчины других народов недостаточно хороши для сыновей и дочерей Израиля! Запрет был не по душе и многим евреям. (Считается, что книга Руфь появилась именно в это время как протест против подобной дискриминации.) Следует, однако, подчеркнуть, что запрет, наложенный Эзрой и Нехемией, был продиктован не чувством национального превосходства евреев или пренебрежением к другим народам, а лишь стремлением защитить евреев от возможного религиозного растворения в окружающей среде. «Избранный народ» должен был оставаться избранным. Значение эдикта Эзры и Нехемии для хода еврейской истории состоит в том, что он, с течением времени приобретая все более острый характер религиозного закона, помог евреям выстоять против волн ассимиляции, захлестывавших их в греко-римский, мусульманский и современные периоды истории.