Рахамим Эмануилов - Террор во имя веры: религия и политическое насилие

На волне успеха ХАМАС на парламентских выборах 2006 г. рядом наблюдателей прогнозировалось смягчение радикальных установок движения и постепенный его переход из разряда маргинальной организации в политический мейнстрим (на это были направлены и дипломатические усилия России, пытавшейся удержать ХАМАС в рамках ближневосточного диалога). Вдохновляющим здесь стал пример ООП, также не признававшей в свое время права Израиля на существование и не чуравшейся террористической деятельности, но сумевшей эволюционировать до участника мирного процесса.

В случае ХАМАС этого пока не произошло. И, по мнению ряда политиков и наблюдателей, этого не может произойти по определению – во всяком случае, в обозримой перспективе. Более того, неуступчивая позиция в отношении ХАМАС (которая оправдывается, в свою очередь, неуступчивостью ХАМАС) со стороны Запада и Израиля лишь способствует радикализации и маргинализации движения, а также укреплению в определенных сегментах исламского и арабского мира репутации ХАМАС как принципиального противника «сионистского образования».

Лето 2007 года ознаменовалось не только обострением внутрипалестинских противоречий, граничащих с гражданской войной, но и фактическим расколом Палестинской автономии на сектор Газа, контролируемый движением ХАМАС, и Западный берег реки Иордан, оставшийся под контролем движения «Фатх». Давнее соперничество основных палестинских группировок получило свое территориальное выражение, обозначив не просто отделение части территории Палестинской автономии и существование де-факто двух правительств, претендующих на право возглавлять палестинцев, но и практическую попытку создания в секторе Газа исламистского «мини-государства», получившего в СМИ название «Хама-стан» [207]. (Хотя глава хамасовского правительства Исмаил Хания декларировал, что движение ХАМАС не намерено создавать собственное государство в секторе Газа: «Мы не будем создавать государство, отделенное от остальных палестинских территорий. Мы не приемлем создания палестинского государства, в которое не будет входить сектор Газа, но и не создадим государства, в состав которого не войдет Западный берег реки Иордан» [208].)

По какому бы сценарию ни развивались события – сохранится ли status quo с территориальным разделением Палестинской автономии на хамасовскую Газу и фатховский Западный берег, или «Хамастан» будет ликвидирован насильственным либо переговорным путем, или (что весьма маловероятно) под контроль ХАМАС перейдет и Западный берег, – последствия палестинской «гражданской войны» 2007 г. еще долго будут сказываться на ситуации во всем регионе.

Одним из событий последней четверти ХХ века, которому удалось превратить исламский фундаментализм в мощную политическую силу на всем пространстве от Марокко до Малайзии, стала исламская революция в Иране. «В особенности после продолжавшегося 444 дня захвата американского посольства в Тегеране сторонниками нового режима, в сочетании с провалившейся операцией администрации Картера по освобождению заложников, первая успешная исламская революция современности стала вдохновляющим примером для радикалов и вселила страх среди суннитских правителей по всему мусульманскому миру. Неожиданно группа верующих сумела установить контроль над своей страной, свергнуть светское правительство и создать исламское государство с клерикалами в качестве вождей. Хотя новый иранский режим был шиитским, он показал суннитским джихадистам, что политическое руководство, основанное на религии, может завоевать власть» [209].

В январе 1978 г. в Иране начались первые крупные антишахские демонстрации. Забастовки и манифестации фактически парализовали страну во второй половине 1978 г. В середине января 1979 г. шах Мохаммед Реза Пахлави покинул страну, а две недели спустя в Тегеран под восторженные приветствия миллионов иранцев триумфально вернулся из эмиграции аятолла Рухолла Хомейни. После того как сторонники революции нанесли поражение силам, сохранявшим лояльность шаху, был проведен национальный референдум, провозгласивший 1 апреля 1979 г. Иран Исламской Республикой. «Это необычное правительство, – охарактеризовал первое переходное правительство Ирана после свержения монархии аятолла Хомейни. – Это правительство, основанное на шариате. Противостоять этому правительству означает противостоять исламскому шариату… Мятеж против правительства Бога есть мятеж против Бога. Мятеж против Бога есть богохульство» [210]. В декабре 1979 г. в стране была принята теократическая конституция, согласно которой Хомейни стал верховным лидером страны.

Для людей непосвященных – особенно за пределами Ирана – такое развитие событий выглядело чем-то неожиданным. На Западе Иран имел репутацию «острова стабильности» в неспокойном Ближневосточном регионе. Внешних признаков революционной ситуации в Иране не было – то есть не было военного поражения Ирана, не было финансового кризиса, значительных крестьянских волнений или недовольных военных. Режим к моменту революции располагал хорошо оснащенными спецслужбами и армией, но революционный вихрь смел их.

Возможно, одно из объяснений кроется в том, что шахский режим ждал опасности с другой стороны. Хомейнистское исламистское движение воспринималось как меньшая угроза в сравнении с марксистами и исламскими социалистами (такими, как прокоммунистическая «Партия Туде», партизаны-федаины, «Муджахедины народа» и др.).

Исламская революция стала логическим развитием длительного исторического процесса, уходящего своими корнями в национальные и религиозные традиции Ирана. Шиитское духовенство имело значительное влияние на многих религиозных и традиционалистски настроенных иранцев – тех, кто противился процессу вестернизации. В Иране вследствие шиитских традиций религия всегда ускользала от контроля государства. Роль иранского исламского духовенства в противостоянии монархии проявилась задолго до выхода на авансцену Рухоллы Хомейни. Не в последнюю очередь стараниями духовенства был устроен так называемый «Табачный протест» (1891 г.), когда была успешно ликвидирована непопулярная концессия, предоставленная шахским правительством британской компании и дававшая ей монополию на торговлю табаком в Персии. На волне этого протеста в качестве едва ли не первого иранского религиозного лидера, вставшего в оппозицию монархической политике, расцениваемой как враждебная персидскому народу и исламу, приобрел известность Саид Мохамад Хасан Ширази. Именно Ширази возглавил «Табачное восстание», издав фетву, запрещающую употребление табака в любом виде, – и шах был вынужден отменить в январе 1892 г. концессию.