Джеффри Ричелсон - Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

Дональд Бёрджесс был завербован по весьма сдержанной рекомендации Филби, поместившего его в списки рекомендуемых для вербовки последним. Бёрджесс прибыл в Кембридж в 1930 году, стал марксистом в 1932-м и вступил в Коммунистическую партию в 1933-м. После визита летом 1934 года в Германию и в Россию он был убежден, что наиболее эффективной стратегией будет переход в подполье и разрыв всех явных связей с Коммунистической партией. Вскоре Бёрджесс, получивший кодовое имя "Madchen" (Девочка), весьма нелестно отзывался о Сталине, сравнивая его с фашистскими диктаторами и доказывая, что они менее реакционны.

Но самым старшим в "Великолепной пятерке" был Антони Блант, поступивший в Кембридж осенью 1926 года. Поначалу он специализировался на математике, но перешел на изучение современных языков. Ко времени окончания университета в 1930 году он уже был избран в число "Апостолов" — кембриджской группы интеллектуалов, основанной в 1920 году, всерьез заинтересовался марксизмом и умеренно, с оглядкой предавался гомосексуализму. Когда Блант уже поступил в аспирантуру, Бёрджесс только приехал в Кембридж. Блант ввел Бёрджесса в круг "Апостолов", а Бёрджесс убедил Бланта в 1933 году, что тот должен активно работать на Коминтерн.

Вопрос о существовании и личности пятого человека был выяснен лишь недавно. Джон Кернкросс, доживший до своего разоблачения, родился в 1913 году. В возрасте семнадцати лет он поступил в университет в Глазго, где изучал французский, немецкий, политэкономию и английский в течение двух лет. К моменту поступления в Кембридж в октябре 1934 года для изучения французского и немецкого он был уже преданным коммунистом.

Одним из наставников Кернкросса по французской литературе был Антони Блант, к тому времени уже работник факультета, представивший его Дональду Бёрджессу. К 1936 году Кернкросс разорвал все свои связи с Коммунистической партией и подал заявление в Министерство иностранных дел. Летом того же года он окончил Кембридж с высшими отметками по современным языкам и сдал вступительные экзамены в Министерство иностранных дел лучше всех остальных соискателей. Осенью он стал третьим советским агентом в британском Министерстве иностранных дел, присоединившись к Джону Кингу и Дональду Маклину.

Поначалу Маклин имел весьма ограниченный доступ к сведениям, интересовавшим НКВД. Он начал работу в Лиге Наций и Западном департаменте, занимавшемся делами Голландии, Испании, Португалии, Швейцарии и лиги, и имел свободный доступ к весьма ограниченному спектру материалов иностранных дел. Но зато он сумел переправить полный протокол встречи Комитета имперской обороны 20 декабря 1936 года, на котором присутствовал премьер-министр Стэнли Болдуин. Это совещание было посвящено радиовещанию в период войны, мерам по защите правительственных зданий против воздушных налетов, закупкам боеприпасов, поставкам топлива и танков.

Маклин также передавал информацию по поводу британской дешифровальной деятельности. Вдобавок к извещению НКВД о том, что GC&CS читает корреспонденцию Коминтерна, он также указал, что "училище" добилось некоторых успехов в отношении американской, французской и немецкой дипломатической корреспонденции [19] Как отмечалось выше, успехи в расшифровке немецкой и французской корреспонденции были лишь спорадическими. . В марте 1938 года отдел кадров Министерства иностранных дел рекомендовал его британскому послу во Франции в качестве третьего секретаря парижского посольства, а прочил на роль будущего заместителя посла.

Джон Кернкросс поначалу тоже столкнулся с проблемами после вступления в Министерство иностранных дел осенью 1936 года. Кернкросс в течение двух лет переходил из отдела в отдел — Американский, Лиги Наций, Западный и Центральный — и нигде не мог задержаться. По истечении первого года его куратор порекомендовал ему подумать о переходе в Казначейство, куда НКВД до той поры еще не проник. В октябре 1938 года НКВД это удалось в лице Кернкросса.

У Бёрджесса тоже были трудности. Наконец в конце 1936 года он поступил на работу в качестве продюсера отдела информации Би-би-си с зарплатой 500 фунтов стерлингов в год и начал подыскивать людей, которые были в прошлом или ныне связаны с разведкой.

1936-й был еще и годом, когда Филби предпринял первый шаг по внедрению в SIS. В Берлине в июле этого года он услышал, что в Испании вспыхнула гражданская война. Эта война обеспечила ему первое серьезное разведывательное задание — "получить сведения из первых рук по всем аспектам фашистских военных приготовлений". Прибыв в Испанию в феврале 1937 года в качестве свободного журналиста, к маю он стал одним из двух официальных корреспондентов "Таймс" в националистской Испании. Эта работа обеспечила его исчерпывающими сведениями об объеме немецкой и итальянской военной помощи войскам Франко — числе самолетов, типе и калибре артиллерийских орудий, количестве выпущенных снарядов, составе наступающих войск, — которые Филби затем передавал офицерам НКВД во время встреч на французской границе. Но одна из операций, для участия в которой он был назначен, — покушение на Франсиско Франко — так и не была осуществлена. Операцию отменили летом 1937 года, еще до того, как Филби удалось внедриться в круг лиц, приближенных к особе Франко.

Хотя в тридцатые годы Соединенные Штаты не представляли для советской разведки особого интереса, их все-таки не игнорировали. В начале тридцатых офицеры советской разведки поддерживали контакты с рядом влиятельных подпольных ячеек Коммунистической партии Соединенных Штатов Америки (Communist Party of the United States of America, CPUSA) и Коминтерном. Основным каналом связи между подпольным аппаратом КП США и советской военной разведкой был Уиттакер Чемберс, коммунистический журналист, которому в 1932 году приказали порвать явную связь с партией.

А в 1934 году Чемберс начал служить курьером между работником Коминтерна, руководившим КП США, и подпольной ячейкой в Вашингтоне, основанной чиновником Министерства сельского хозяйства. В ячейку входили работники не только министерства, но и Госдепартамента, Федеральной администрации чрезвычайной помощи, комиссии по связям с национальными трудовыми резервами и Федерального управления ценовой политики. В группу входил и Алджер Хисс, тогда работник Министерства сельского хозяйства [20] В 1992 году появились сообщения, что Хисс очищен от обвинений в шпионаже генералом Дмитрием А. Волкогоновым, советником президента Бориса Ельцина. Заявление Волкогонова якобы строилось на исследованиях архивов советской разведки, хотя, очевидно, архивы военной разведки ГРУ не были использованы, а ведь именно там должно было находиться личное дело Хисса, поскольку его курировала именно эта служба. Во всяком случае, вскоре стало ясно, что проведенные исследования были весьма поверхностными. Впоследствии Волкогонов заявил, что его "неправильно поняли". Доказательства вины Хисса, представленные Алленом Вайнштейном в работе "Perjury: The Hiss-Chambers Case" (Нью-Йорк, 1978), весьма убедительны. Заявление Волкогонова стало предметом весьма широкой дискуссии в американской прессе. .