Джеффри Ричелсон - Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

Обе нации также согласились принять специальные правила безопасности касательно разведданных, полученных от криптоанализа вражеских кодов и шифров высокой и низкой степени секретности, и распределения подобных разведданных минимально необходимому числу людей. Соглашение отмечало, что "сохранение секретности по отношению к любой категории [шифров высокой и низкой степени секретности] — вопрос великой важности для обеих стран, и дабы поддерживать высочайшую степень секретности, необходимо, чтобы обе страны прибегали к одним и тем же мерам на всех уровнях и во всех относящихся сюда областях, поскольку утечка информации хотя бы в одном звене может поставить под удар сведения этих источников не в одной области, а на всех театрах военных действий и для всех служб".

Блицкриги вермахта во Франции и Советском Союзе и бомбардировки Британии силами люфтваффе были наиболее явными признаками нацистской угрозы. Но Уинстон Черчилль понимал, что, если Британия намерена уцелеть в войне, категорически необходимо нейтрализовать угрозу судоходству со стороны подлодок в Атлантике. Потому что корабли, шедшие из Соединенных Штатов в Британию, доставляли продукты и прочие жизненно важные товары, без которых нация не могла бы существовать, а уж тем более сражаться. Черчилль писал:

Битва за Атлантику была доминирующим фактором на протяжении всей войны. Ни на миг не могли мы забыть, что все происходящее повсюду — на земле, на море или в воздухе — в конечном итоге зависит от ее исхода… Прежде всего наша способность к ведению войны или даже сохранению собственной жизни, не говоря уж о наших океанских трассах и свободных подходах и входе в наши порты.

В первые два года войны Британия эту жизненно важную битву проигрывала, поскольку подлодки отправляли на дно миллионы тонн необходимейших грузов и топили больше кораблей, чем Британия и Соединенные Штаты успевали построить. К исходу апреля 1941 года Британия из-за нападений подводных лодок потеряла более трех миллионов тонн грузов. В марте мясные рационы были снижены в четвертый раз. В апреле ввели рационирование сыра. Квота многих других товаров была давным-давно ограничена, а некоторые стали практически недоступными.

Своими успехами подводные лодки обязаны в том числе и B-Dienst Вильгельма Транова. К марту 1940 года эта служба добилась первых успехов во взломе британского торгового военно-морского кода, введенного в январе 1940 года. После мая 1940 года, когда на британских торговых судах были впервые захвачены криптографические материалы, способность B-Dienst расшифровывать английские депеши возросла еще более.

B-Dienst также добилась значительных успехов в разгадке британских военно-морских шифров, использовавшихся для передачи оперативной информации. В апреле 1940 года она быстро расшифровывала от 30 до 50 процентов сообщений, переданных британским военно-морским шифром № 1. 20 августа 1940 года № 1 сменили шифром № 2 (получившим у немцев кодовое название "Мюнхен" (Miinchen), и B-Dienst столкнулась с большими трудностями, но в конце концов смена процедуры шифрования значительно облегчила ее работу.

Дешифровщики Хижины 8 поначалу не могли добиться таких же успехов, как их немецкие коллеги. Расшифровка радиограмм подводных лодок, зашифрованных при помощи системы шифров Heimisch (Отечественных вод) (получившей у немцев кодовое название "Гидра" (Hydra), а в Блетчли-Парке — "Дельфин" (Dolphin)), по крайней мере, дала бы сведения о приблизительном местоположении подлодок. Но военно-морская машина "Энигма" была куда более твердым орешком, чем машина люфтваффе. Так что потенциально более ценные результаты могло дать столкновение с Kriegsmarine (ВМФ), при котором удалось бы добыть криптографическое оборудование и документацию.

И вот в июне 1940 года на U-13 была захвачена военно-морская машина "Энигма" и экземпляр инструкций по ее использованию. Но даже это оборудование вместе с ранее неизвестными роторами, два из которых были захвачены на U-33 в феврале того же года, не обеспечили регулярного или хотя бы частого потока расшифровок. Военно-морская система ключей "Энигмы" не имела уязвимых мест, позволивших дешифровщикам Хижины 6 взломать "Энигму" люфтваффе.

Не видя очевидного способа проанализировать машину, англичане задумались над возможностью захвата ключей. Очевидно, первое предложение исходило от Йена Флеминга, будущего творца Джеймса Бонда, служившего тогда личным помощником начальника военно-морской разведки Джона Годфри. Адмирал Норман Деннинг, послевоенный директор военно-морской разведки, вспоминает: "Многие идеи Йена были просто безумны… но множество его взятых с потолка идей озаряла аура возможности, заставлявшая вас подумать дважды, прежде чем вышвырнуть их в корзинку для бумаг". Одна не слишком безумная его идея породила план, предложенный в сентябре 1940 года, получивший кодовое название "Операция (Безжалостный) "Ruthless"". Флеминг вообразил мнимую катастрофу в Английском канале, призыв о помощи и пришедший на зов немецкий корабль. Невезучий немецкий экипаж должен был сложить головы, а их корабль надлежало отбуксировать в британский порт со всеми его криптографическими материалами. И хотя план был одобрен, Британия не смогла найти подходящий немецкий корабль, и операция так и не была осуществлена.

И хотя из этого диковинного плана Флеминга ничего не вышло, положенная в его основу идея оказалась ключом к успеху. Ценность подобных операций продемонстрировал британский рейд в конце февраля 1941 года на острова Лофотен, расположенные неподалеку от норвежского побережья. Рейд преследовал ряд целей, в том числе разрушение заводов по производству рыбьего жира. Любые документы, захваченные в ходе рейда, послужили бы дополнительным трофеем.

И весьма существенный трофей для Хижины 8 был получен, когда лейтенант Маршалл Джордж Клитеро Вармингтон с корабля "Сомали" прострелил замок деревянного ящика, обнаруженного на борту немецкого судна "Кребс", подбитого во время рейда. Вдобавок к находившимся в ящике роторам, которыми Хижина 8 уже располагала, были найдены разнообразные документы, в том числе таблицы ключей "Энигмы" на февраль.

Содержимое ящика было доставлено Годфри, а тот передал их в Блетчли-Парк Алану Тьюрингу 12 марта. Результат оказался весьма впечатляющим. В тот же день в Оперативный разведывательный центр ВМФ (Operational Intelligence Center, OIC) по телетайпу передали десять расшифрованных сообщений. На следующий день количество расшифровок выросло до 34. На следующей неделе количество ежедневных расшифровок оставалось на том же уровне или даже выше, и Хижина 8 расшифровала большую часть февральских радиограмм "Отечественных вод". Знания, полученные при расшифровке февральской корреспонденции, также позволили дешифровщикам с 22 апреля по 26 мая разгадать всю военно-морскую корреспонденцию "Энигмы" за апрель, а впоследствии, с задержкой около недели, и большую часть майской корреспонденции.