Владимир Напольских - Введение в историческую уралистику

Восточные (от п‑ва Ямал и восточнее) ненцы фигурируют в русских документах XVII—XIX веков также под именем юраки , откуда их (и часто — ненцев вообще) западноевропейские названия типа нем. Jurak-Samojeden . Рус. юраки содержит в себе суффикс ‑ ак , а его основа является заимствованием из обско-угорских (скорее всего — хантыйского) языков: манс. (С) jā̊rėn «ненец», (Пел.) ōrėn , (Кон.) jōrγėn / jorγėn «тж», хант. (С) jŏrn̥‑ «ненец, ненецкий», (Вах) jărγan‑ , (Вас.) jărk͔an‑ , (Ю) jărən «тж». Из обско-угорских же языков заимствовано коми название ненцев jaran . Дальнейшая этимология этого слова остаётся тёмной. Обращает, однако, на себя внимание близость реконструируемой мансийской праформы * joγren (при этом следует предполагать метатезу в кондинском диалекте мансийского и заимствование формы типа манс. (Конд.) jorγėn в хантыйский — иначе было бы трудно объяснить редуцированный гласный в хантыйском слове при долгом в большинстве мансийских диалектов) к коми названию обских угров * je̮gra (< общеперм. * jȯgra , см. разделы о манси и хантах). Не исключено, таким образом, что обско-угорское название ненцев происходит от названия древнего населения крайнего северо-востока Европы и севера Западной Сибири — летописной Югры .

Помимо Самояди и Югры в русских источниках XI—XV веков на северо-востоке упоминается Печера (в рассказе Гюряты Роговича 1096 года они размещены в следующем порядке — очевидно, с (юго‑)запада на (северо‑)восток — Печера , Югра , Самоядь ). Этническая принадлежность этой группы остаётся неясной. Относительно этимологии слова Печера имеется две заслуживающие внимания гипотезы. Согласно первой из них (М. Фасмер), оно происходит от названия реки Печоры (др.-рус. Печера ), которое, в свою очередь, является чисто русским по происхождению и связано с др.-рус. печера «пещера» — в нижнем течении Печоры действительно много пещер. Согласно второй версии (Л. В. Хомич), первичным является название некоего народа печера , по имени которого названа река, и которое происходит от ненецкого pē-tʹer «горные жители» (нен. pē — букв. «камень», употребляется в названиях Уральских гор, горной гряды на п‑ве Канин, реки Чёрная в Большеземельской тундре и др.). Нен. pē-tʹer действительно применялось как название ненецких групп, живущих на сибирской стороне Полярного Урала и в Нижнем Приобье (отсюда — название ненцев Полярного Урала в русских источниках « каменные самоеды », с XV века — в противоположность « низовым самоедам », жившим в тундрах правобережья Нижней Оби и восточнее). Если вторая из этих гипотез верна, то под летописной Печерой может скрываться какая-то группа ненцев, населявшая предгорья Урала или отроги Тиманского кряжа, и о присутствии в бассейне Печоры ненцев уже в XI веке говорит ненецкое происхождение названия жившего здесь народа. Если же такое предположение неверно, то наличие в русских памятниках XI—XV веков на крайнем северо-востоке Европы двух народов неизвестной этноязыковой принадлежности — Печеры и Югры — оставляет мало места ненцам, и уверенность некоторых исследователей относительно локализации Самояди XI века (жившей, согласно недвусмысленным данным русских источников, за Печерой и Югрой , то есть — далее на восток и / или на север) к западу от Уралаи, следовательно, вывод о проникновении предков ненцев на север Восточной Европы уже в самом начале II тысячелетия н. э. оказываются довольно спорными.

Первые контакты ненцев с русскими в XI—XIV веках сменяются постепенным подчинением их власти последних — в особенности с XV века, когда новгородские земли, в том числе и Север, перешли под управление Москвы. В 1499 году в нижнем течении Печоры был основан Пустозерск (рядом с современным городом Нарьян-Мар) — опорный пункт Российского государства на крайнем северо-востоке Европы. Документы XVI века уже называют канинских , тиманских , пустозерских самоедов — видимо, следует с уверенностью говорить о ненецком присутствии в тундре и лесотундре Восточной Европы от Урала до п‑ва Канин лишь с этого времени.

В конце XVI века помимо Пустозерска, куда съезжалось зимой для торговли и уплаты ясака до двух тысяч ненцев, на Европейском Севере основываются русскими новые поселения: Мезень на одноименной реке, Усть-Цильма и Ижма в среднем течении Печоры, к которым и приписывается для уплаты ясака большинство европейских ненцев. В течение XVII века нарастает приток на северные земли русских и (в бассейне Печоры, прежде всего — Усть-Цильма) коми, что, наряду с ужесточением ясачного обложения, приводит к конфликтам с ненцами, которые зимой 1662 / 1663 гг. сожгли Пустозерск.

Военная активность ненцев, однако, нарастает в XVII веке не только на северо-востоке Европы, но и в Западной Сибири; по-видимому, именно в этот период ненцы «берут реванш» в войнах с продвинувшимися ранее в низовья Оби обскими уграми (в составе тундровых ненцев образуются роды, ведущие свое происхождение от хантов) и начинают свою экспансию в зоне тундры на восток, на земли энцев (см. ниже). Это обстоятельство объясняется, помимо усиливающегося давления на ненцев с запада, важным сдвигом в системе хозяйственной жизни тундровых ненцев.

По-видимому, примерно до XVI—XVII века в основном экономический уклад их был подобен сохранявшемуся вплоть до XX века укладу других северных самодийцев, энцев и нганасан, то есть — основой хозяйства было рыболовство и охота, в особенности — охота на дикого северного оленя с использованием его сезонных миграций. Оленеводство должно было быть известно предкам ненцев ещё с общесамодийской эпохи, как об этом свидетельствует реконструированная лексика самодийского праязыка, однако до XVI века имело чисто транспортное и вспомогательное (олени-манщики и т. п.) значение, жизнь людей не зависела от численности и передвижений домашнего стада. В XVI—XVII веках вследствие русской колонизации, усиливающегося потока русских и коми переселенцев, распространения огнестрельного оружия, развития рыночных отношений и ростом ясачного обложения происходит резкая интенсификация традиционной охоты, быстро приведшая к сокращению поголовья дикого северного оленя. Традиционные способы облавной и загонной охоты становятся на севере Восточной Европы, на Полярном Урале, а несколько позже — и на севере Западной Сибири малопродуктивными и приходят в упадок. С другой стороны, вследствие необходимости платить ясак и развития пушной торговли и развивается пушной промысел, связанный с необходимостью облавливания больших территорий, что повысило роль транспортного оленеводства.