Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля

Блант признавался, что во время приемов он старался-встречаться с теми, кто для него (читай — для советской разведки) представлял интерес. Так, он стал частенько наведываться в «Трэвеллерз клаб». Что это за клуб? Непременным условием участия в нем является любовь к путешествиям; член клуба должен проделать путь не менее чем в 500 миль от Лондона, то есть за пределы страны. «Трэвеллерз клаб» был одним из самых фешенебельных в Лондоне, его членами и по сей день являются многие британские дипломаты, богатые бизнесмены и государственные деятели. Блант встречался там с Лиделлом, который продолжал работать в Секретной службе страны. Конечно же, два разведчика вели разговоры на интересовавшие их темы. Да и Лео Лонг, разведчик, завербованный Блантом, подтверждал, что, закончив свою службу в разведке, Блант имел доступ к ее материалам.

Не удовлетворившись первым ответом Центра разведки на вопрос, направлял ли Блант, став советником при монархе, информацию о короле и королеве, я повторил его и получил такой ответ: «Заданий по сбору информации о членах королевской семьи разведка перед Блантом не ставила. Блант передавал нам сообщения с политической информацией, в которой, естественно, фигурировали члены кабинета» (курсив мой. — В.Я.). И далее: «После ухода Бланта из контрразведки в 1945 году поступающие от него материалы несколько утратили значимость, но работа с ним продолжалась по получению политической информации» (курсив мой. — В.П.). Положение советника при монархе, конечно, во многом способствовало получению им важной информации из первых рук.

С окончанием войны у Москвы совсем не отпала надобность в информации «кембриджской пятерки». Складывалась новая картина мира. Начиналась «холодная война» против Советского Союза, грозившая не раз превратиться в «горячую». И «кембриджская группа» в новых условиях стала укреплять свои позиции.

Ким Филби , который еще в 1944 году перешел на работу в МИ-6, где заведовал советским отделом, стал отвечать за операции, направленные против нашей страны, и, конечно, обо всем информировал Лубянку. Английский словарь шпионажа отмечает: «Филби мог не только снабжать Москву информацией об английской и американской деятельности, но также скрывать от Лондона и Вашингтона информацию, которая могла навредить русским». Ким Филби совершил поездку по странам Европы и везде встречался с руководителями английских разведывательных резидентур, знакомился с их работой и… докладывал в Москву. В январе 1946 года, в день 34-летия, его наградили орденом Британской империи. В 1950 году Филби был еще раз повышен в должности и направлен представителем СИС для связи с ЦРУ в Вашингтон в ранге второго секретаря посольства Британии. Таким образом, КГБ получил в его лице сразу как бы «двойного агента», работавшего и по Англии, и по США на Советский Союз.

Дональд Маклин в 1944 году получил пост первого секретаря посольства Англии в Вашингтоне. Он обслуживал Объединенный политический комитет, который координировал планы Британии, США и Канады по вопросам атомной энергии. «На этом посту, — подчеркивает «Словарь шпионажа», — он мог поставлять в Советский Союз важные документы, касающиеся ядерного планирования». Словарь отмечает: «Российский историк Рой Медведев уверен, что Маклин передал в Москву инструкции относительно войны в Корее, утвержденные Трумэном, для генерала Макартура, запрещавшие переносить войну на китайскую территорию. До тех, пор пока Сталин не передал эти инструкции Мао Цзэдуну, китайский лидер, опасаясь американского вторжения и возможного использования атомного оружия, колебался принять решение о посылке «китайских добровольцев» в Корею. Документ, полученный от Маклина, открывал «зеленый свет» для вторжения в Южную Корею».

Гай Берджес , как я упоминал, с 1944 года начал работать в МИД Англии. Американская энциклопедия «Шпионаж и контршпионаж» так характеризует деятельность Берджеса: «В течение шести лет он имел доступ к сверхсекретным документам, содержание которых передавал своим русским контактам».

Работая в Форин оффис, он стал в 1945 году личным помощником Гектора Макнила, который тогда был парламентским секретарем видного политика Филиппа Ноэля Бейкера, а затем парламентским секретарем заместителя министра иностранных дел. Защищая политику Англии в отношении послевоенной Польши, Макнил произнес в парламенте блестящую речь, которая обратила на себя внимание в стране и способствовала его карьере. Речь была подготовлена не без помощи Гая Берджеса. На следующий год Макнил был выдвинут на пост государственного министра по иностранным делам (то есть первого заместителя министра) и стал членом Тайного совета (основного юридического органа государственного управления, совещательного органа при монархе), а Берджес был назначен его личным помощником. Впервые за время существования Форин оффис советский разведчик стал личным помощником британского заместителя министра иностранных дел и мог иметь доступ к делам Тайного совета. Москва же отныне могла получать информацию из самых высоких правительственных и дипломатических кругов.

Время от времени Макнил представлял министра иностранных дел, и Берджес, продолжая быть его помощником, мог присутствовать на заседаниях Брюссельского пакта (предшественника НАТО). Он был свидетелем создания «плана Маршалла», участвовал в важнейших переговорах Англии с другими западными странами.

В 1950 году Берджес получил назначение на должность второго секретаря посольства в Вашингтоне, где он встретился с Филби, работавшим в посольстве первым секретарем.

В Соединенных Штатах Берджес сблизился с Антони Иденом, который посетил Америку в ноябре 1950 года (на следующий год он вновь занял пост министра иностранных дел). Берджес показывал Идену Вашингтон. Иден впоследствии записал в дневнике: «Я был рад каждому дню, проведенному в Вашингтоне».

Казалось, что шансы его на успешную карьеру увеличивались. Но вместе с тем он, к сожалению, не всегда придерживался строгих правил поведения и конспирации, и у контрразведки возникли подозрения относительно его личности. Стрессовые напряжения Берджес тушил, как правило, алкоголем. Однажды он явился на встречу министров иностранных дел Британии, Греции, Болгарии, Югославии и Албании вдребезги пьяным. Но тогда это сошло ему с рук. Правда, помощник Генерального секретаря ООН Уркварт информировал об этом инциденте постоянного заместителя министра иностранных дел сэра Александра Кадогана, но тот холодно заметил: «Форин оффис традиционно считается терпимым к грехам эксцентричности».