Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля

Возгласы: Нет!

Макмиллана спрашивали, почему правительство не воспрепятствовало отъезду Берджеса и Маклина.

Макмиллан: Паспорт нельзя конфисковать без решения суда. Вы хотите, чтобы у нас было полицейское государство?

Он процитировал статью одной из английских газет, которая писала: « Утверждают , что у властей не было юридического права не допустить выезда Маклина из страны. Закона такого нет, но разве власти не могут найти его?» (курсив мой. — В.П.). Процитировав статью, Макмиллан заметил: «В этом суть проблемы. Гитлер нашел бы такой закон. Муссолини тоже нашел бы. У Сталина был такой закон. У правительства Великобритании были такие полномочия в военное время, но оно отказалось от них — и надо надеяться, что навсегда, — как только закончилась война… Меры безопасности не могут нарушать букву и дух закона (возгласы одобрения)… Было бы трагедией, если бы мы уничтожили свободу в попытке сохранить ее».

Во время других дебатов в палате общин в связи с бегством еще одного члена «кембриджской группы» (об этом пойдет разговор в следующей главе) премьер-министр Антони Иден, отвечая на соответствующий вопрос, отложил в сторону подготовленную речь и, сняв очки, сказал, обращаясь к палате: «Согласится ли палата общин так изменить закон, чтобы можно было по подозрению задерживать любого британского подданного? (Возгласы: Нет!) Неужели вы согласитесь с тем, что полиция может на неопределенное время задерживать людей, пока против них собираются улики? Конечно, нет. Если бы у нас в соответствии с законами имелись такие полномочия, Берджес и Маклин не находились бы сейчас там, где они есть. Но каковы были бы последствия этого для британской свободы и тех прав, которые всегда защищала палата общин? Я никогда не пожелал бы стать премьер-министром правительства, которое запросило бы подобные полномочия у палаты общин».

До отъезда Берджеса и Маклина в Москву карьера Филби стремительно росла. В 1946 году он был награжден королевой орденом Британской империи. Так были отмечены его заслуги перед британской разведкой, а за два года до бегства его двух друзей, в 1949 году, Филби возглавил представительство МИ-6 в Соединенных Штатах. Еще до отъезда Филби в Вашингтон Мензис, глава английской Секретной службы разведки, поставил Форин оффис в известность, что он рассматривает Филби в качестве своего преемника.

Но жизнь разведчика никогда не позволяет ему расслабиться, он всегда должен быть готов столкнуться с непредвиденными осложнениями. И именно такими, полными неожиданности, были для Филби 50-е годы. Само бегство друзей показало еще раз, как опасна и непредсказуема жизнь разведчика вообще, советского в Англии — в особенности.

Еще до предательства четы Петровых в Австралии он знал об их намерениях перекинуться на сторону Запада (и Центр в Москве начал принимать соответствующие меры в отношении них). Филби прикидывал, что они могли знать о нем, о его разведывательной деятельности. Он понимал, что его близкое знакомство с двумя покинувшими Англию дипломатами насторожило руководство английского посольства в США и американские власти так же, как и британские спецслужбы. Американцы даже пригрозили, что прекратят сотрудничество с английскими спецслужбами, если Филби будет продолжать работать в США.

В течение нескольких лет после этого он был под подозрением американских и английских спецслужб и, вероятно, под ежедневным наблюдением последних. Филби вынужден был уйти на пенсию. Правда, он получил денежное вознаграждение, которое должны были выплачивать ему по частям в виде пенсии.

Начались его допросы контрразведкой. Вначале они велись Диком Уайтом, ставшим впоследствии генеральным директором МИ-5, затем королевским адвокатом, советником Мильмо, ранее работавшим в разведке, и, наконец, Уильямом Скадро-ном, которому незадолго до этого удалось раскрыть Клауса

Фукса, немецкого ученого, ставшего советским разведчиком. Наконец, за допрос Филби взялись его коллеги по МИ-6. Все было безрезультатно. Но хотя улик против него не было, положение Филби было почти критическим.

Находившийся под подозрением, без достаточных средств к существованию (к тому же у него начались нелады в семье, в которых он не был виноват), он очень переживал свои неудачи. У заболевшей жены один нервный срыв следовал за другим, и как-то, когда они у себя дома принимали друзей, она вспылила: «Я знаю, что ты тот третий человек, который помог бежать Берд-жесу и Маклину». Она даже сообщила о своих подозрениях в Фо-рин оффис. У самого Филби стали появляться мысли о побеге.

У разведчиков-нелегалов существует правило: если тебе что-то грозит, если есть реальная опасность, что тебя раскроют, надо срочно уезжать. Но он проявил огромную выдержку, ему даже стало казаться, что все плохое позади.

Вдруг неожиданно для Филби вопрос о его деятельности был поднят в палате общин. 25 октября 1954 г. с запросом о нем выступил член парламента, подполковник Маркус Липтон. Он спросил, действительно ли премьер-министр решил любой ценой избежать дискуссии о третьем человеке (то есть третьем в «кембриджской группе»), господине Гарольде Филби, который некоторое время назад был первым секретарем нашего посольства в Вашингтоне. И не является ли это решение оскорблением британской разведывательной службы?

Гарольд Макмиллан ответил, что в скором времени палата общин будет иметь возможность обсудить это дело. 7 ноября 1954 г. с правительственной скамьи для специального заявления поднялся премьер-министр. Он сказал:

«Нечасто бывало в нашем парламенте, когда руководитель министерства должен докладывать о такой печальной истории, которую мы будем обсуждать сегодня. Между маем 1951 года, бегством двух дипломатов, и апрелем 1954 года первой задачей правительства было не что сказать людям и как много раскрыто в этом деле, а что надо сделать, чтобы уменьшить причиненный стране вред» (курсив мой. — В.Я.).

Рассказав палате о новых вскрывшихся фактах деятельности Филби, о его коммунистическом прошлом, он информировал парламент, что Филби было предложено уйти в отставку.

«С тех пор, — заключил премьер, — дело продолжало расследоваться самым серьезным образом, но никаких доказательств, которые свидетельствовали бы о его ответственности за дело Берджеса и Маклина, найдено не было» (курсив мой. — В.Я.).

Закончил он свое сообщение словами: «Я не имею никаких оснований заявлять, что Филби в какой-то степени предал интересы своей страны, или идентифицировать его с так называемым «третьим человеком» в шпионской группе».