Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля

Используя донесения агентов, И.В. Сталин вместе с тем не ценил разведчиков, как он вообще не ценил людей, полагая, что даже самые выдающиеся наши разведчики, которые демонстрировали полную лояльность к СССР, должны всегда находиться под подозрением. Более того, он, видимо, придерживался мнения, что те, кто сражался, чтобы победить его врагов, были наиболее опасными и по крайней мере меньше заслуживали доверия — так во всяком случае считают многие западные исследователи. Это относилось и к зарубежным, и к собственно советским разведчикам — гражданам СССР. В Музее памяти внешней разведки России приводятся имена 62 советских разведчиков, репрессированных в 30-40-е годы. Из них 46 человек были расстреляны. Как мне говорили сотрудники музея, это примерно третья часть советских разведчиков, работавших в то время за границей. Среди них была и Елена Адольфовна Красная, работавшая в Англии в 30-е годы и приговоренная к высшей мере наказания в 1937 году. Реабилитирована она была лишь в 1956 году, двадцать лет спустя после смерти.

Сталин в своих посланиях Ф.Д. Рузвельту и У. Черчиллю не раз использовал данные нашей разведки (в том числе «кембриджской пятерки»), подчеркивая, что эти данные солидные и он им доверяет. Так, в то время, когда между руководителями стран обсуждался вопрос о переговорах А. Даллеса в Берне, Сталин отмечал в письме Рузвельту, что его «коллеги (то есть разведчики. — В.Л.) близки к истине». Рузвельт, опровергая данные советской разведки, выразил «чувство крайнего негодования» в отношении «советских информаторов». В ответ на это Сталин взял под защиту действия советских разведчиков. «Уверяю Вас, — писал он Рузвельту, — это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно… Эти люди многократно проверены нами на деле». В дальнейшем в доказательство этого приводились конкретные примеры.

«Судите сами. В феврале этого года генерал Маршалл дал ряд важных сообщений Генеральному штабу советских войск, где он на основании имеющихся у него данных предупреждал русских, что в марте будет два серьезных контрудара немцев на Восточном фронте». Указывал он и район, где будет совершен удар, а потом оказалось, что удар был нанесен совсем в другом районе. «Это был один из самых серьезных ударов за время войны… — говорилось в обращении к Рузвельту. — Маршалу Толбухину удалось избежать катастрофы и потом разбить немцев наголову, между прочим, потому, что мои информаторы раскрыли, правда с некоторым опозданием, этот план главного удара немцев и немедленно предупредили о нем маршала Толбухина. Таким образом я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности советских информаторов».

И еще один вопрос. Читатель вправе спросить: а какова была судьба членов «большой пятерки»? Покинув Лондон и сразу приехав в Москву, Маклин, Берджес, а затем и Филби постоянно жили в СССР. Они были хорошо приняты, материально обеспечены, иногда их привлекал к какой-то работе КГБ, но в общем им мало доверяли и они, кроме Маклина, не смогли вписаться в нашу жизнь. Их иногда даже награждали, время от времени с ними консультировались, но к настоящей работе не подпускали. Исключение, пожалуй, составляет Маклин, который (под фамилией Мадзоевский) стал научным сотрудником Института мировой экономики, много писал, был автором ряда научных статей, опубликовал интересную книгу об английской внешней политике.

Впрочем, как мне удалось узнать от наших разведчиков, к научной работе привлекались и другие члены «большой пятерки». Так, Берджес написал интересную и полезную книгу по проблемам разведки, которая, однако, хранится в сейфах Центра зарубежной разведки России (меня даже просили не упоминать ее название). О судьбе Бланта мы расскажем в последующих главах.

Последнее десятилетие своей жизни Блант посвятил работе в качестве советника королевы и директора Куртолдз-института. Он был хранителем королевских картин, а это значит, что в той или иной степени отвечал за все художественные ценности в Виндзоре и Букингэме и по крайней мере еще в четырех-пяти дворцах, в которых жили члены королевской семьи: королева-мать, наследник престола, дети королевы, — в Кенсингтонском дворце, Сент-Джеймском, в Кларенс-хаузе, во дворцах-музеях, как, например, Хэмптон-корт.

Монархи интересовались этой частью дворцового хозяйства и имущества больше всего, и не только потому, что и королева, и герцог Эдинбургский, и в особенности принц Чарльз любят живопись и ценят ее. Дворцы — свидетели величия монархии; чем богаче, пышнее дворцы, тем, полагают монархи, они больше возвышаются над своими подданными. Дворцы — доказательство необычности их обитателей. Дворец — это не просто здание, не апартаменты, где они живут, не роскошные гостиницы. Дворцами делает их исключительная пышность. Их украшают прежде всего предметы искусства — картины видных мастеров прошлого, скульптуры, гобелены, антиквариат, наконец, мебель, которая во дворцах не только предмет необходимости, но в первую очередь творение большого искусства. Уберите картины, скульптуры, гобелены — и не будет дворцов. Будет просто резиденция монарха. А какая же монархия без дворцов? И за все это отвечает хранитель королевских картин. Он наблюдает, чтобы все эти творения вовремя реставрировались, чтобы коллекция отвечала самому изысканному вкусу, чтобы она пополнялась. Он — самый умный, самый интеллигентный в окружении короля. Его совет — почти закон для монарха. Быть советником королевы — значит занимать один из самых высоких постов при королевском дворе.

И еще одна сторона дела — может быть, самая важная, — финансовая. Монархи, в особенности английские, — богатые люди. Они считают свое богатство составной частью монархии. Наследник престола принц Чарльз, например, как-то сказал, что монарх, чтобы быть монархом, должен быть богатым человеком. Почему? На этот вопрос он отвечал так: «Если монарх и члены его семьи будут каждый раз оглядываться на государство, они превратятся в его марионеток, будут как бы заключенными в своей собственной стране». Можно спорить с этим утверждением, но нельзя не считаться с этой философией.

Богата ли королева? Ответ может быть только один. Да, очень богата. Несколько лет назад американский журнал «Форчун» оценивал ее состояние в 11,7 миллиарда долларов, поставив в ряд самых богатых людей Земли на четвертое место. Считают, что она самая богатая женщина мира. Из чего состоят эти богатства? Из дворцов (но не все они принадлежат ей), из ценных бумаг, суммы которых держатся в строгой тайне, из драгоценностей, многие из которых являются предметами искусства, и, наконец, из картин, рисунков, графики, старинных гобеленов, скульптур… Установить их стоимость можно было бы, только выставив, скажем, на аукцион «Кристи». Ясно, что цена их выросла сейчас в десятки, а может быть, и в сотни раз по сравнению с первоначальной. Она возросла бы также с учетом того, кому они принадлежали раньше. Скажем, цену малахитовой вазы, подарка русского императора, определяет не только стоимость малахита, искусство мастера, но и принадлежность ее в прошлом Николаю I. Теперь это уже не просто ваза, а историческая реликвия.