Виктор Исраэлян - Дипломатия в годы войны (1941–1945)

«Экономический рычаг» становился одним из главных в осуществлении «жесткого курса» в отношении СССР Как свидетельствует Г. Файс, в американских официальных кругах «полагали, что для России будет очень трудно обойтись без сырья, химикалий, электрического и железнодорожного оборудования, которые могли бы поставляться Соединенными Штатами, и что стремление обеспечить эти поставки побудит ее желать сохранения американской доброй воли» [794] Feis H. Op. cit., p. 645. .

Таким образом, прекращение поставок по ленд-лизу и позиция американского правительства по вопросам советско-американской торговли в послевоенный период были взаимосвязаны и подчинены задачам антисоветского внешнеполитического курса, задачам установления мирового господства США.

Как говорится, шила в мешке не утаишь. Сведения об антисоветских действиях новой американской администрации и воинствующих взглядах английских консерваторов быстро распространялись среди широких кругов общественности США и Англии. Эта позиция Вашингтона и Лондона встретила решительное осуждение американского и английского народов, которые видели в укреплении дружественных отношений с СССР верную гарантию прочного и длительного мира. Дружественные к Советскому Союзу чувства простых американцев и англичан выражались в самой различной форме – демонстрациях, митингах, петициях, в ходе избирательной кампании в Англии весной 1945 года и др.

Трумэн, опасаясь того, что его антисоветские акции могут серьезно подорвать его и без того довольно слабый авторитет, решил послать в Москву Гопкинса, пользовавшегося заслуженной репутацией сторонника советско-американского сотрудничества.

Со смертью президента Рузвельта Гопкинс решил уйти с государственной службы. Это объяснялось не только тяжелым физическим состоянием ближайшего друга и соратника покойного президента, но и тем, что Гопкинс хорошо понимал, что его внешнеполитические взгляды никак не соответствуют взглядам нового президента и его окружения. Он не верил, что может понадобиться новым людям в Белом доме, и был удивлен, когда узнал, что Трумэн решил возложить именно на него важную миссию в Москву. Несмотря на свою болезнь, Гопкинс решил принять предложение Трумэна – он проявлял большое беспокойство по поводу состояния советско-американских отношений. 25 мая вечером он прибыл в Москву, а на следующий день был принят главой Советского правительства.

Гопкинс сразу же заявил Сталину о том, что речь должна идти о коренных проблемах взаимоотношений между США и СССР. Он признал наличие в Америке «небольшой группы», выступавшей против политики сотрудничества с Советским Союзом, но вместе с тем подчеркнул, что подавляющая часть американцев верит, что, «несмотря на различия в политической и экономической идеологии наших двух стран, Соединенные Штаты и Советский Союз смогут сотрудничать и после войны, для того чтобы обеспечить прочный мир всему человечеству» [795] Цит. по: Шервуд P. Указ. соч., т. II, с. 614. . Из конкретных вопросов, которые Гопкинс пожелал обсудить с главой Советского правительства, он назвал следующие: очередное совещание в верхах, создание Контрольного совета для Германии, война на Тихом океане и «будущие взаимоотношения между СССР и США в Китае» и, наконец, польский вопрос.

В ответ на это И.В. Сталин также выразил озабоченность ухудшением советско-американских отношений. Он сказал, что «отношение Соединенных Штатов к Советскому Союзу охладело после того, как выяснилось, что Германия побеждена, и, как говорит народ, после того, как Соединенные Штаты убедились, что Советский Союз им более не нужен» [796] История дипломатии, т. IV, с. 644. . В доказательство этого Сталин привел ряд примеров такого отношения США. Среди них – внезапное решение правительства США о прекращении поставок по ленд-лизу, позиция правительства США в польском вопросе, попытка Англии и США уклониться от передачи Советскому Союзу части германских военных кораблей и торговых судов, оказавшихся в их руках, и др. Сталин обратил внимание Гопкинса и на то, что США в нарушение достигнутой в Ялте договоренности о трехстороннем составе комиссии по репарациям сейчас настаивают на том, чтобы Франция стала четвертым ее членом. Глава Советского правительства резонно заметил на это, что в этом случае не меньше оснований стать членами комиссии имели бы Польша и Югославия, которые гораздо больше пострадали от немецко-фашистских оккупантов.

Особое беспокойство выразил глава Советского правительства по поводу формы приостановки поставок по ленд-лизу: «Та манера, в которой это было сделано, очень неловка и груба. Если решение было сделано для того, чтобы оказать давление на Россию, то это было коренной ошибкой… Я должен сказать господину Гопкинсу откровенно, – продолжал Сталин, – что если к русским будут относиться искренне, на дружеской основе, то очень многое может быть сделано, но репрессии в любой форме приведут лишь к прямо противоположному результату» [797] Цит. по: Harriman W. А. & Abel Е. Op. cit., р. 466. . Он отметил, что если бы Советское правительство было должным образом предупреждено о предстоящем решении Вашингтона по этому вопросу, то не возникло бы такого недовольства. Соответствующее предупреждение представляло бы для Советского Союза важность в силу того, что советская экономика строится на планах, указал собеседнику Сталин.

Гопкинс назвал «технической ошибкой» случаи разгрузки и приостановки направления судов с ленд-лизовскими материалами в СССР в мае 1945 года. Он заявил, что, по его мнению, было бы «большой трагедией, если бы величайшее достижение в области сотрудничества между Советским Союзом и Соединенными Штатами, которого они добивались совместно на основе ленд-лиза, имело бы такой неприятный конец». Гопкинс добавил, что в США никогда не считали, что американская «помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русской армии» [798] История дипломатии, т. IV, с. 644. .

Особенно много времени, как и на многих других дипломатических переговорах периода второй мировой войны, занял обмен мнениями по польскому вопросу. Советская сторона вновь подтвердила свою точку зрения по этому вопросу, заявив: «Советский Союз хочет лишь одного – сильной и демократической Польши». Было высказано решительное возражение против намерений некоторых кругов Запада использовать Польшу в качестве звена нового антисоветского «санитарного кордона». Гопкинс согласился с тем, что в «новом польском правительстве большинство должно принадлежать варшавским полякам». Советские руководители сочли такое заявление «обнадеживающим» [799] Там же. .