Виктор Исраэлян - Дипломатия в годы войны (1941–1945)

В заявлении правительства СССР содержалось резкое осуждение антинародной, антисоветской политики эмигрантского польского правительства. В нем указывалось, что лондонские эмигранты оказались неспособными организовать активную борьбу против германских захватчиков в самой Польше и своей неправильной политикой нередко играли на руку немецким оккупантам. «Между тем интересы Польши и Советского Союза заключаются в том, – отмечалось в советском заявлении, – чтобы между нашими странами установились прочные дружественные отношения, и чтобы народы Польши и Советского Союза объединились в борьбе против общего внешнего врага, как этого требует общее дело всех союзников» [461] Там же. .

Заявление Советского правительства вызвало широкий резонанс. В официальных комментариях английского министерства иностранных дел по поводу советского заявления отмечалось, что оно рассматривается как «важнейший вклад для окончательного разрешения спора» [462] Цит. по: Rozek Е. J. Op cit., р. 189. .

Однако ответ польского эмигрантского правительства на советское заявление, опубликованный 15 января, свидетельствовал о том, что польская реакция обходит и игнорирует главный вопрос – признание «линии Керзона» в качестве советско-польской границы. В ноте польского эмигрантского правительства говорилось также, что оно «обращается к британскому и американскому правительствам, надеясь при их посредничестве обеспечить переговоры между польским и Советским правительствами с участием английского и американского правительств по всем основным вопросам…» [463] Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны, т. 11, с. 340. .

В Советском Союзе польская нота была расценена как еще одна демонстрация нежелания польского эмигрантского правительства устанавливать добрососедские отношения с Советским Союзом. Оторванное от своего народа, оно в новой обстановке, когда час освобождения Польши советскими войсками был уже близок, не прекращало враждебных выступлений против СССР, открыто заявляя о своих претензиях на украинские и белорусские земли. В различных печатных изданиях этого правительства, распространявшихся на территории Польши, содержалась всевозможная клевета на СССР и призывы к вооруженной борьбе с советскими войсками. Один из экземпляров такого рода клеветнического издания Советское правительство вручило в феврале 1944 года американскому послу Гарриману для ознакомления правительства США, часто выступавшего в международных делах адвокатом польского лондонского кабинета. Гарриман писал в своем меморандуме в Вашингтон 24 марта: «По-моему, нет сомнений в том, что политика (польского. – В.И. ) правительства определяется группой офицеров, которые убеждены, что война с Советской Россией – неизбежна» [464] Harriman W. А. & Abel Е. Op. cit., р. 326. .

Оголтелую антисоветскую кампанию эмигрантские польские круги развернули и в Лондоне. Новый посол СССР в Лондоне Ф.Т. Гусев в беседе с Иденом указывал на то, что некоторые статьи польских эмигрантов «по своей враждебности в отношении СССР превосходят все то, что изготовляет Геббельс и его ведомство» [465] Советско-английские отношения…, т. 2, с. 12. .

Приближение советских войск к польской границе и вовлечение в освободительную борьбу польского народа все новых и новых сил сделали очевидным, что возрождение независимой и сильной Польши произойдет помимо эмигрантских кругов в Лондоне. Это обстоятельство сильно беспокоило английское и американское правительства. Особое беспокойство в этой связи проявлял Черчилль. В начале 1944 года он пытался взять на себя роль посредника в отношениях между СССР и польским эмигрантским правительством. Черчилль хорошо понимал, что в случае освобождения Польши советскими войсками и частями польской армии, созданной Союзом польских патриотов в СССР, авторитет и влияние лондонского эмигрантского правительства падут еще более, и оно может оказаться за бортом событий в Польше. В этом случае будет создано новое польское демократическое правительство из представителей прогрессивных кругов Польши, чего Черчилль боялся более всего.

Это же беспокойство разделял и Гарриман, который писал в Вашингтон в начале 1944 года: «Казалось бы, что сейчас поляки могли бы заключить более выгодную сделку, чем впоследствии, причем им, по-видимому, пришлось бы жить в надежде, что в конце концов мы и англичане будем таскать для них каштаны из огня» [466] Harriman W. А. & Abel Е. Op. cit., р. 321. .

В одном из своих посланий в Москву английский премьер детально изложил точку зрения английского правительства по польскому вопросу. Из этого послания вытекало, что, хотя Черчилль и считал возможным принять в качестве основы советско-польской границы «линию Керзона», он стремился затянуть решение этого вопроса и обусловить его всякими оговорками. Что касается характера и деятельности эмигрантского правительства, то Черчилль высказывался против каких-либо изменений его состава. Он категорически отвергал право польского народа на создание нового правительства, угрожая в противном случае расколом антигитлеровской коалиции. «Создание в Варшаве, – писал он в Москву, – иного польского правительства, чем то, которое мы до сих пор признавали, вместе с волнениями в Польше поставило бы Великобританию и Соединенные Штаты перед вопросом, который нанес бы ущерб полному согласию, существующему между тремя великими державами, от которых зависит будущее мира» [467] Переписка…, т. 1, с. 233. .

В своем ответе в Лондон 4 февраля 1944 г. Советское правительство вновь подтвердило свою точку зрения как по вопросу о польских границах, так и по вопросу о характере эмигрантского правительства. Устранение из состава этого правительства «профашистских империалистических элементов и включение в него людей демократического образа мысли, – говорилось в ответе, – можно надеяться, создало бы надлежащие условия для установления хороших советско-польских отношений, решения вопроса о советско-польской границе и вообще для возрождения Польши как сильного, свободного и независимого государства» [468] Там же, с. 235. .

Эта же точка зрения была доведена и до сведения Вашингтона. После одной из бесед в Кремле Гарриман сообщал.своему правительству: «Сталин убежден в том, что нельзя надеяться на дружественные отношения с Польшей, если у власти будет правящая группировка из Лондона, поэтому он и не желает, чтобы Красная Армия восстанавливала их власть. Я полагаю, что в основном он прав» [469] Harriman W. А. & Abfel Е. Op. cit., р. 327. .

В течение января – февраля 1944 года Черчилль и Иден провели ряд совещаний с польским эмигрантским правительством якобы для того, чтобы сблизить точки зрения и найти компромиссное решение вопроса. На самом же деле в результате этих переговоров Черчилль сам отошел от позиции, которую он занимал на Тегеранской конференции по ряду вопросов советско-польских отношений, о чем свидетельствовала новая попытка Лондона оказать давление на Советское правительство, с тем чтобы последнее изменило свою позицию по польскому вопросу. 19 марта 1944 г. английский посол в Москве посетил народного комиссара иностранных дел СССР и сделал заявление, в котором, в частности, содержалось требование, чтобы Советское правительство пришло к соглашению с польским эмигрантским йравительством на основе предложения Черчилля – отложить решение вопроса о советско-польской границе до созыва мирной конференции. Разногласия по польскому вопросу, заявил посол, могут создать затруднения в отношениях между СССР и западными союзниками и отразиться на осуществлении крупных военных операций, согласованных в Тегеране.